водным пространством…
Стас действовал споро и, быстро отвинтив крепежные винты, снял блок АЗУ с обшивки атомохода. Правда, потом у него возникла заминка. Он никак не мог вытащить бур из кармана грузового ремня. Я даже принялся мысленно торопить его и в этот момент заметил пятно света, движущееся от носовой части к корме атомохода. По мере его приближения я понял, что свет идет от мощного ручного фонаря, который держит в руках американский «тюлень». Стас тоже не мог не заметить появления незваного гостя. Но когда я взглянул на моего друга, то позавидовал его выдержке. Видя, что за ним наблюдает американский боевой пловец, Стас как ни в чем не бывало вставил сверло в электродрель и принялся дырявить обшивку «Атланта». Американец, наверное, обалдел от такой наглости. Но потом все же овладел собой, достал нож и ринулся на Стаса. Меня он не заметил, и это была его ошибка. Правда, когда я вынырнул из глубины, он с похвальным проворством развернулся и выбросил в мою сторону удлиненную ножом руку. Он действовал очень умело, но все же эффект внезапности оказался на моей стороне. Это позволило мне парировать удар американца и ответить ему тем же. Он отбил мою руку, но я все же успел полоснуть его по локтю. Вода сразу же окрасилась кровью, которая сочилась из разрезанного рукава гидрокомбинезона американца. «Тюлень» направил мне в лицо луч своего фонаря. Он старался меня ослепить. И если бы я не понизил до предела яркость своего акваскопа, ему бы это удалось. Пойдя на тактическую хитрость, я сделал вид, что действительно ничего не вижу: для наглядности закрыл лицо левой рукой и отвернул голову в сторону. Решив, что я полностью дезориентирован, «тюлень» вновь выбросил в мою сторону вооруженную ножом руку, целясь острием мне в грудь. Но, когда он уже, очевидно, представил, как пронзит меня своим штыком, я резко крутанулся в воде, пропустив мимо себя его нож, и перехватил запястье «тюленя» своей левой рукой. Американец понял, что его провели, и, рванувшись назад, ударил меня коленом в живот. Но этот удар оказался последним. Следующим движением я вонзил лезвие своего ножа в горло противника. За стеклом водолазной маски расширились его глаза, а затем хлынувшая из раны кровь плотным облаком укутала «тюленя». Его пальцы разжались. Он выпустил из рук фонарь и собственный боевой нож и вслед за ними пошел ко дну.
Он погружался и погружался, оставляя за собой широкий кровавый, похожий на столб дыма след. Я понимал, что мне нужно оглянуться, ведь этот «тюлень» мог быть не один, но я продолжал тупо смотреть, как тонет убитый мною человек. Он ни в чем не был виноват, но препятствовал выполнению важного задания. Более того, сам стремился убить меня и Стаса, потому что этого требовал данный ему приказ. Он сам выбрал свою судьбу, став боевым пловцом!
Убитый мною «тюлень» уже исчез из виду, в воде остался только его кровавый след, но я по-прежнему смотрел в глубину. Наверное, смотрел бы и дальше, если бы меня не дернул за руку Стас. Я увидел, что у него в руках нет электродрели, и понял, что он уже высверлил образец защитного покрытия. Самое время выбираться из дока, тем более что, оглянувшись назад, я увидел еще трех «тюленей». Эти трое уже не испытывали никаких сомнений и, приближаясь, заранее рассредоточились для атаки.
Стас плыл к стене дока, и я устремился за ним. На несколько секунд корма «Атланта» заслонила нас от преследователей. Этого оказалось вполне достаточно, чтобы нырнуть в лучи осветительных прожекторов. Я вспомнил, как погибший «тюлень» пытался меня ослепить. Пусть теперь его приятели поищут нас за световой завесой! Я оглянулся назад: трое «тюленей» как раз выплывали из-за кормы «Атланта». Судя по тому, как лучи их подводных фонарей заметались по сторонам, они нас действительно потеряли. Я обернулся к Стасу. Он уже был возле провода и энергично махал мне рукой. Чего он ждет? Забирался бы быстрее на стену! Или ему нужно помочь? Я подплыл, собираясь его подсадить, но Стас оттолкнул мои руки и указал на стену. Мне лезть первым?! Ну уж нет. Я отрицательно мотнул головой, но он потряс передо мной стволом пистолета и снова указал на стену. Понятно. Второе правило работы в паре: отход прикрывает тот, у кого еще остались патроны. У меня же вообще не было пистолета, и я понял, что Стаса мне не переубедить. Иногда он бывает чертовски упрямым. Я ухватился руками за свисающий провод и полез на стену.
Упираясь ластами в стальные листы, я отталкивался от них, затем перехватывал провод руками и тянул себя вверх. В общем, я карабкался довольно быстро и за несколько секунд преодолел половину пути. И все же, как я ни спешил, но опередить американских «тюленей» мне не удалось. Когда я был уже у верхней кромки стены и мне оставалось только протянуть руку, чтобы схватиться за нижний прут ограждения, один из «тюленей» вынырнул из воды прямо перед Стасом. Стас ткнул его в лицо стволом пистолета и сразу же спустил курок. По доку прокатился грохот выстрела. Я увидел, как брызнули во все стороны осколки стекла водолазной маски американца, а он сам, взмахнув руками, на полметра отлетел назад. Разметав в разные стороны руки, «тюлень» спиной вперед ушел под воду. Увидев, что я уже держусь двумя руками за ограждение пешеходного карниза на вершине стены, Стас сунул пистолет в кобуру, поймал свисающий провод и вслед за мной полез на стену. Я перемахнул через невысокий решетчатый барьер и, крепко встав на карнизе, тоже ухватился двумя руками за провод, чтобы втянуть Стаса наверх.
– Стой! Руки вверх! – раздалось совсем рядом со мной.
Я обернулся на голос. По карнизу ко мне бежали двое американских солдат с винтовками «М-16» в руках. Часовые! Заметив их, я чуть не присел от неожиданности.
– Руки вверх! – повторил солдат, который бежал первым, и совсем некстати добавил: – Лицом на землю! – хотя вокруг было только железо да морская вода.
Голос у него был отнюдь не повелительный. Скорее испуганный. Не так уж часто ему приходилось сталкиваться с «морскими дьяволами». Думаю, никогда. Но для большей убедительности, а может, просто от страха, он вскинул свою автоматическую винтовку и навел ее на меня. Палец американца дрожал на спусковом крючке, и я решил про себя: «Сейчас пальнет». Чтобы этого не произошло, я послушно поднял вверх обе руки, слегка присел и попятился назад. Но, не сделав и шага, споткнулся и с громким вскриком упал на спину. Прием был отработан на многочисленных занятиях, и падение выглядело вполне натурально. Поэтому я не сомневался, что часовой упустил из виду, как я, падая на спину, выхватил свой водолазный нож.
– Лицом вниз! – скомандовал часовой.
На этот раз его команда прозвучала более осмысленно. Справился с первым страхом? Или мои поднятые вверх руки усыпили его бдительность? Опираясь на металлический настил, я встал на четвереньки и сделал вид, что собираюсь перевернуться на живот. Но вместо этого перекатился к часовому и ударом ноги сбил его с ног. Парень тут же опрокинулся на спину и выбросил свою винтовку, которая где-то далеко за внешней стеной дока плюхнулась в воду.
Второй часовой в этот момент был метрах в пяти от меня. Увидев, что случилось с его напарником, он вскинул к плечу винтовку. Его руки тряслись, и ствол винтовки ходил из стороны в сторону. Но часовой, похоже, даже не задумывался, что вместе со мной может нашпиговать пулями своего приятеля. Правда, я не дал ему такой возможности, когда метнул зажатый в руке нож. Нож вонзился американцу под левую ключицу. И хотя я целил в сердце, но, когда рука дрогнула, даже обрадовался, что не взял новый грех на душу. Рана несмертельная, и солдат наверняка выживет. Он отпрянул назад и, чтобы не упасть, схватился за поручень ограждения. Удержать «М-16» одной рукой еще можно, но стрелять из винтовки уже нельзя. Часовой даже не пытался этого сделать. Я подбежал к нему, смешно шлепая ластами по карнизу, и вырвал оружие. Выдернул из раны свой нож – оттуда хлынула кровь, забрызгав мой гидрокомбинезон и полевую форму американского солдата. Он попытался зажать рану правой рукой, но так и не сумел. Ноги у него подогнулись, он сполз по ограждению вниз и, опустившись на колени, окончательно потерял сознание. И тут у меня в мозгу вспыхнуло: Стас!
Я перегнулся через ограждение и увидел своего командира, который корабкался на стену. В воде, прямо под ним, два американских «тюленя», выставив из воды руки, целились в моего друга из реактивных пистолетов. Выстрелить прицельно, балансируя ногами в воде, очень трудно. Но Стаса от «тюленей» отделяло всего каких-нибудь пять метров, а в руках у них блестели пятизарядные «хеклер-кохи». В общем, у Стаса не было никаких шансов.
Захваченная у часового винтовка кардинально изменила положение. Я направил ее ствол вниз и дал длинную очередь по воде. «Тюлени» мгновенно нырнули. Вряд ли я кого-нибудь из них зацепил, да я и не ставил себе такой задачи. Однако американцы поняли – из воды им лучше не высовываться.
Стас благополучно добрался до карниза. Я поспешил к нему и чуть не наступил на ногу солдата, которого я сбил боковой подсечкой. Он в страхе подался назад и совершенно самостоятельно, без всякой
