крупную добычу. Но можно было не сомневаться, стоит им почувствовать кровь жертвы, и вся стая ринется в атаку.
Тем временем подручные Пиночета, сноровисто перебирая стропу, подтянули Анну к борту катера.
– Вытащить ее обратно, хозяин? – спросил охранник с расквашенным носом.
Пиночет отмахнулся.
– Оставьте. – И, с усмешкой взглянув на Анну, добавил: – Решила поиграть со мной? Что ж, давай поиграем.
Он бросил обратно в воду вытравленную веревку и повернулся к штурвалу. Сейчас же взревел мотор. Катер помчался прочь от берега, и привязанная к борту стропа рванула Анну за собой. Она едва успела вдохнуть, как встречный поток воды ударил в лицо. Вода ослепила глаза, забила нос и даже просочилась в рот через плотно сжатые губы. Несколько секунд Анна боролась с ее напором, потом подумала: зачем все это? Чем корчиться от боли, умирая в зубах хищных тварей, не лучше ли открыть рот, набрать полную грудь воды и захлебнуться. Наверное, сначала тоже будет больно, но как только она задохнется, боль сразу пройдет… Анна уже собралась так поступить, но натяжение стропы внезапно ослабло – Пиночет разворачивал катер. Описав крутой вираж, он направил катер прямо на нее. Анна поняла, что он хочет поранить ее, зацепив пером руля или лопастями лодочного мотора, и тем самым спровоцировать пираний к нападению на истекающую кровью добычу. Глубоко вдохнув, она нырнула под воду. Вовремя! Бешено вращающиеся гребные лопасти пронеслись менее чем в метре от лица. Но это в корне изменило ее планы. Очевидно, перед лицом ужасной смерти мозг судорожно искал пути к спасению, не пренебрегая даже самыми невероятными вариантами… Натянувшаяся стропа опять выдернула Анну на поверхность. Снова пришлось бороться со встречным потоком, но теперь Анна знала, что ей нужно делать. Когда Пиночет заложил новый вираж, она подтянула к себе ослабленную стропу, свернула в петлю и, поднырнув под несущийся на нее катер, набросила петлю на гребной винт. Левую руку, чуть выше запястья, обожгло острой болью – видимо, одна из лопастей все-таки задела ее. Но самое главное – ей удалось освободиться! Винт с легкостью перерубил наброшенную веревку.
Воздуха в легких почти не осталось, и Анне пришлось вынырнуть, чтобы сделать вдох. Катер умчался далеко вперед. Значит, Пиночет и его подручные еще не заметили, что их «наживка» сорвалась с крючка. Но очень скоро они это заметят. Нельзя терять ни секунды. Анна поискала глазами заросший тростником участок реки и только тогда увидела, что рана на руке, оставленная гребным винтом, обильно сочится кровью. Пираний поблизости не было, но среди тростниковых зарослей, где только и можно укрыться, они наверняка ходят целыми стаями. Однако менять план уже было поздно. Он и так имел мало шансов на успех. Пиночет как раз остановил катер, и один из охранников протянул ему извлеченный из воды обрывок веревки. Сейчас они бросятся на поиски освободившейся пленницы. Не дожидаясь, когда это произойдет, Анна плотно прижала к груди пораненную руку, чтобы хоть как-то замедлить кровотечение, и, быстро работая ногами, поплыла к тростниковым зарослям, сулящим либо спасение, либо страшную и мучительную смерть.
Услышав за спиной приближающийся шум лодочного мотора, она нырнула и последние метры проплыла под водой. Замеченные ею две довольно крупные рыбины испуганно шарахнулись в сторону. Вот только были ли это пираньи или вполне безобидные рыбы, она не поняла. Но в данный момент Анну куда больше заботил другой вопрос – успеет ли она опередить преследователей? Успела. Пиночет сбросил скорость и вместе со своими охранниками напряженно всматривался в поверхность реки, когда она наконец достигла зарослей тростника.
К счастью, река в этом месте оказалась неглубока, что позволило Анне переступать ногами по дну, иначе со связанными руками ей вряд ли удалось бы протиснуться между плотно растущих стеблей. Но даже вброд пробираться в густом тростнике без помощи рук оказалось очень трудно. Анна вцепилась в узел зубами и сильно дернула, чтобы ослабить веревку. С четвертой попытки петля стала понемногу поддаваться, пока наконец не ослабла настолько, что ей удалось вытащить из нее руки.
Не успела Анна перевести дыхание, как рядом раздался резкий голос Пиночета:
– Видите ее?!
Она поспешно обернулась. Густой тростник не позволял разглядеть катер с преследователями, но, судя по голосу, они были совсем близко. Если с катера ее услышат – все! Ей конец. Анна испуганно замерла, чтобы случайным всплеском не выдать свое местонахождение. Однако стоило ей остановиться, как ноги погрузились в ил, и Анна почувствовала, что ее начинает засасывать вязкая трясина.
– Может, ее зарубило винтом? – предположил кто-то из охранников.
– Тогда бы пираньи уже жрали ее тело! – резко ответил ему Пиночет. – Нет, она где-то здесь… Я чувствую.
Анна затаила дыхание, но в следующее мгновение едва не вскрикнула, когда что-то холодное и скользкое коснулось ее бедра. Она опустила глаза к воде и похолодела от ужаса. Между стеблями так и сновали темные рыбы с непропорционально большими головами и оскаленными зубастыми пастями. Пираньи! Все-таки учуяли запах крови. Анна осторожно подняла из воды поврежденную руку и зажала рану губами. Пираньи кружили вокруг нее, иногда даже задевая своими плавниками, но пока почему-то не нападали. Возможно, выжидали момент, когда жертва окончательно ослабеет.
Внезапно тишину над рекой расколол грохот автоматной очереди. На Анну посыпались срезанные пулями стебли. Она судорожно вдохнула, готовясь нырнуть, но выстрелы смолкли так же внезапно, как и начались.
– Хорошо замаскировалась тварь! – по-испански выругался Пиночет и громко крикнул, перейдя на английский: – Тебе не скрыться от меня! Я все равно тебя найду! И тогда ты пожалеешь, что родилась на свет!
Через секунду Анна услышала, как завелся лодочный двигатель. Потом его звук стал медленно удаляться – это Пиночет направил катер вокруг тростниковых зарослей. Решив, что при работающем моторе преследователям ее не услышать, Анна кое-как выдернула увязшие в иле ноги и поспешила к берегу, пока снова не появились распуганные выстрелами пираньи.
Пробираться через тростник оказалось чрезвычайно трудно. Ноги постоянно вязли в жидком иле. К тому же Анна не видела ровным счетом ничего, кроме окружающих ее со всех сторон желто-зеленых стеблей, и брела практически вслепую. В какой-то момент она испугалась, что неправильно выбрала направление и берег находится совсем в другой стороне. Соболь в таких ситуациях советовал никогда не паниковать. Соболь – Анна тяжело вздохнула, – что бы она делала без его науки… Она остановилась и прислушалась. Откуда-то издалека доносился слабый треск лодочного мотора – Пиночет и его подручные упорно утюжили реку в поисках сбежавшей пленницы, а с противоположной стороны – щебетание и отрывистые крики тропических птиц, а может, обезьян. Да какая разница?! И те, и другие обитали в лесу, значит, берег в той стороне! Это открытие придало Анне сил, и она еще быстрее зашагала вперед. Постепенно вода, достигавшая ей до груди, стала отступать, и когда опустилась до пояса, Анна увидела перед собой долгожданный берег, точнее, какое-то раскидистое дерево, свесившее прямо в воду свои ветви. Уже перед самым берегом Анна провалилась в какую-то заполненную водой яму, но вовремя успела ухватиться за подвернувшуюся ветку, и так, перебирая руками по ветвям, постепенно выбралась из воды на твердую почву. Идти дальше не было никаких сил, и она в изнеможении растянулась прямо на берегу.
Хорошо, что при этом не закрыла глаза. В метре от нее что-то зашуршало, и из кучи пожухлой, слежавшейся листвы высунулась ромбовидная голова с извивающимся, раздвоенным на конце языком. Змея! Анна оцепенела. Соболь говорил, что при встрече со змеей ни в коем случае нельзя делать резких движений. Внимательно следя за движениями змеиной головы, Анна медленно встала на четвереньки, а затем и в полный рост. Змея зашипела, молниеносно свернулась кольцом и почти на метр приподняла над землей свою голову, а ее раздвоенный язык замелькал так часто, что за ним просто невозможно стало уследить. Самым разумным было бы обойти ее, но отступить можно было только обратно в реку, чего Анна не сделала бы ни за что на свете. Несколько секунд она неотрывно глядела на извивающуюся у ее ног рептилию, боясь пошевелиться. Змея, очевидно, поняла, что она не собирается причинить ей зла, или ей просто надоело шипеть, но в конце концов она распустила свои кольца и снова скрылась в листве. Хотя других рептилий поблизости не было видно, Анна решила, что оставаться на берегу слишком опасно. Она несколько раз глубоко вздохнула, чтобы успокоить бешено колотящееся в груди сердце, и медленно побрела
