застыл на месте, переводя растерянный взгляд с неподвижного тела Полины на её автомат, а когда дёрнулся к оружию, из темноты раздался повелительный голос:
— Стой, где стоишь, Серж! Ты у меня на мушке!
Хорошо знакомый голос.
Глава 17
Увидеть солнце
Если хочешь что-то сделать наверняка, делай это сам. Справедливость этого утверждения Дрону лишний раз продемонстрировали остолопы с Площади, провалившие абсолютно верное дело. У них было всё: точная информация о планах противника, подавляющий численный перевес, убойное оружие, включая даже крупнокалиберный, мать его, станкач! И, тем не менее, они упустили Сержа с его девкой! Только и сумели, что завалить прикрывавших парочку сталкерюг, да и то — одного Дрон лично снял из своей снайперки, а другой подорвался на собственной взрывчатке. А вот Касарин с девчонкой как сквозь землю провалились. Когда от прогремевшего взрыва обрушился туннель, Дрон так и подумал, что их обоих завалило землёй. Но те каким-то образом сумели выбраться, незаметно пробрались на Площадь (чёрт знает, как им это удалось!) отбили у местной братвы какого-то пленника и благополучно свинтили, наведя на станции такого шороху, что местные олухи во главе со своим Бугром только за головы схватились.
Правда, тот же Бугор авторитетно заявил, что все трое заживо изжарились в станционном вестибюле, где обитает какая-то огненная хрень. Но доверять его словам не стоило, так как ранее тот с такой же уверенностью утверждал, что ненавистную пару размазало взрывом по стенам или завалило насмерть при обвале туннеля. Дрон и не поверил, и оказался прав.
Он вернулся на Проспект, а вскоре после него на станцию примчался грязный, как чёрт, контуженный парень. Оказалось, этот тип был в отряде тех сталкеров, которые отправились к Площади вместе с Сержем, и, по его словам, все остальные погибли. Дезертир поначалу воспрял духом, однако, расспросив парня подробнее, понял, что тот ничего не знает о последних «подвигах» Касарина и слишком рано записал того в покойники. Но основной удар ждал Дрона под вечер, когда на Проспект вернулся комендант, руководивший расчисткой обрушившегося туннеля. Он привёл с собой растрёпанного мужика — того самого пленника, которого освободили на Площади Серж со своей девкой. Вот тогда уже окончательно выяснилось, что сам Серж жив и здоров. Таскающаяся за ним шлюшка, правда, чуть не окочурилась, но каким-то образом всё- таки выкарабкалась. И скоро они на пару заявятся на станцию.
В общем, с Проспекта надо было валить, пока полковничий сынок не сдал его эсесовцам. На какой-то миг у Дрона проскочила мысль: может, плюнуть на Касарина и жить, как жил, но он отбросил её от себя. Серж что, сам по себе он не опасен. Ну, обзовёт предателем и трусом, может, пару раз врежет по роже, если сумеет. А вот если о его откровениях станет известно руководству Союза, тогда точно труба. Тут уже разбитой рожей не отделаешься. Арест, показательный суд над дезертиром, приговор, эшафот и намыленная петля. Значит, до конца своих дней жить где нибудь на окраине: на Гари или ещё дальше — на Октябрьской, и даже носа не высовывать оттуда? С другой стороны, это всё же лучше, чем гнить в какой- нибудь грязной, заполненной дерьмом канаве. Тем более, патроны имелись. Правда, только те, что Дрон вынес на себе из Рощи, и изрядную часть их он уже потратил. Но если вернуться к родному, хе-хе, пепелищу (судя по тому, что Серж успел наболтать на Проспекте, паутина должна была убраться со станции) да как следует пошарить в оружейке, то на всю оставшуюся жизнь хватит: и на сладкую еду, и на мягкую постель, и на не менее мягких и сладких девок.
Дрон по-быстрому собрал свои пожитки: шмотки, тэтэшник, снайперку, прихватил рюкзак с патрончиками и уже собирался сделать Проспекту и всем его жителям ручкой, когда, проходя мимо мастерских, услышал разговор коменданта с тем самым освобождённым мужиком. Сначала они болтали о всякой ерунде: склеенной плёнке, впускном клапане, какой-то плесени и баллоне с водородом, который надо забрать из Рощи. Последняя фраза заставила Дрона насторожиться, и не зря. Оказалось, что за этим самым баллоном мужик собирается отправиться вместе с Сержем и его девчонкой. Выходило, что в Роще нужно задержаться. Глядишь, и из Союза сваливать не придётся.
Меньше чем через два часа Дрон уже сидел в Роще в обнимку со своей неразлучной снайперкой, с нетерпением ожидая прибытия дорогих гостей. Половину пути пришлось проделать по поверхности — сунуться в одиночку в «прожорливый» туннель между Сибирской и Маршальской мог только полный дебил или самоубийца, а Дрон себя ни тем, ни другим не считал. Ему опять повезло — на всём пути не встретилось ни одного гада, зато сам он набрёл на заброшенную вентиляционную шахту. Заржавевшая дверь, словно ломающаяся девка, сначала никак не поддавалась, но после того, как Дрон высадил замок, распахнулась с одного удара.
Обезлюдевшая Роща встретила темнотой и рассыпанными по платформе костями. Но против первого имелся мощный фонарь, а на второе дезертиру было плевать. Тем более, что на Маршальской он повидал и не такое. Содержимое оружейки приятно удивило. Пересчитав все цинки и пачки с патронами, Дрон пришёл к выводу, что нужно будет ещё раз наведаться на родную станцию — за один приём всё это богатство было просто не унести. Он нашёл и тот самый баллон с водородом, который зачем-то позарез понадобился Сержу и его компании. Промелькнула мысль: а не поставить ли возле баллона растяжечку, тогда самому и делать ничего не придётся. Но после недолгих колебаний Дрон отказался от этой идеи. Кто знает, что будет, когда этот баллон рванёт? Может, вся оружейка выгорит к чертям свинячьим. «Снайперка всё-таки надёжней», — решил он.
Выбрав позицию, Дрон приготовил оружие, выключил фонарь и растворился в темноте. Он никогда не терял внимания, сидя в засаде, и всегда поражал цель с первого выстрела — спасибо Касарину-старшему за эту науку. Сейчас предстояло сделать то же самое. Правда, целей будет три: сам Серж, его девчонка и освобождённый ими учёный хмырь, но это большой роли не играло.
Наконец в глубине туннеля показались огни. Почему-то два вместо трёх. Дрону это не понравилось. Выходит, кто-то из троицы погасил свой фонарь. А ну как сам Серж?! Мальчишка стреляет навскидку очень даже неплохо. Да и его девчонка — та ещё штучка. Дрон вспомнил, как смазливая сучка сбила его с ног молниеносной подсечкой, и озабоченно нахмурился. Дело оказалось сложнее, чем он думал, но не намного. Сейчас гости поднимутся на платформу, и сразу станет ясно, кто где. Дрон поднял винтовку и прильнул к окуляру ночного прицела, изготовившись к стрельбе.
Первой поднялась девка, за ней Серж, затем… Затем девчонка резко повернулась, ослепив Дрона своим фонарём, и с криком: «Ложись! Засада!», бросилась навстречу. Касарин от неожиданности застыл на месте, зато сам Дрон не растерялся и, хотя стрелял практически вслепую, не промахнулся. Девчонка споткнулась на бегу, немного постояла, словно размышляла, ложиться или нет, да и завалилась на бок. Бывший дружок, оказавшийся, как ни странно, без оружия, дёрнулся было к её стволу, но Дрон живо образумил его:
— Стой, где стоишь, Серж! Ты у меня на мушке!
Никуда сопляк не делся — замер, как вкопанный. Жить-то всем хочется. А в последнюю минуту — особенно.
Дрон медленно приближался, небрежно сжимая в руках многозарядную снайперскую винтовку с навинченным раструбом ночного прицела. И небрежность, и медлительность были нарочито обманчивы, так как его указательный палец лежал на спусковом крючке, а ствол винтовки смотрел Сергею точно в грудь.
— Вот мы и встретились, Серж, — ехидно пропел дезертир. — Хотя и пришлось изрядно за тобой побегать.
Сергей опустил глаза, но смотреть на переломившееся пополам тело Полины было невыносимо, и он снова перевёл взгляд на Дрона.
— Зачем?… — Он не собирался разговаривать с мерзавцем, но ужас произошедшего и бессмысленность дикого, абсурдного поступка Дрона, против его воли, вырвались наружу. — Зачем ты её?! Что она тебе сделала?
