размножиться?! – ухватился Синявский за ее последнюю мысль.
– Теоретически да, но практически… – Надя замолчала, увидев в проеме шлюза, отделяющего карантинный бокс от исследовательской лаборатории, Дениса.
В отличие от нее Синявский сидел к шлюзу спиной и не заметил появления нового слушателя, поэтому увлеченно продолжал:
– Пока мы не увидим эти микроорганизмы, пока вживую не «пощупаем» их, пока не узнаем их биологию, все эти разговоры не имеют никакого смысла!
Тут он был, безусловно, прав, поэтому Надя решила прекратить бессмысленный разговор.
– Тогда я тем более должна отправиться в тайгу и добыть их образцы. И закончим этот разговор, Дмитрий Романович.
Надя поднялась со своего места и шагнула к Денису.
– Как вы себя чувствуете? Зачем вы встали?
– Все в порядке. Я немного проголодался… Надежда Игоревна.
– Ой! Я совсем забыла! – Надя всплеснула руками. Ей стало ужасно стыдно за свою рассеянность. Как можно было так увлечься изучением каких-то костей, чтобы забыть о живом человеке?! – Я сейчас принесу вам ужин.
– Не нужно, Надежда Игоревна! Зачем? – запротестовал Денис. – Я вполне справлюсь сам.
Он шагнул к выходу, но Надежда встала у него на пути.
– Завтра еще находитесь. А сейчас вам надо лежать.
Денис хотел возразить, но она решительно пресекла эту попытку:
– И не спорьте со мной, а то сообщу вашему начальнику. Возвращайтесь обратно!
«Немедленно!» – хотела добавить она. Но Денис уже вернулся в карантинный бокс.
– Не вздумайте выходить до моего возвращения, – все же предупредила Надя Дениса.
Обернувшись, она поймала на себе удивленный взгляд Синявского, от которого ей вдруг стало немного не по себе. Но что она сделала не так, почему он так удивился? С этими мыслями Надя вышла из палатки.
Вместо предполагаемых голубцов Зоя Карловна приготовила на ужин рисовую кашу, которая к тому же давно остыла. Чтобы сделать кашу хоть чуть-чуть вкуснее, Надя от души добавила в тарелку клубничного джема, прихватила на продуктовом складе пару баранок, потом налила полную кружку чая и все это отнесла в карантинный бокс Денису.
– Ну, зачем, Надежда Игоревна? Мне, право, неловко, – сказал он, когда Надя поставила еду на раскладной столик. – При такой заботе мне может понравиться болеть, и я, чего доброго, откажусь выписываться.
Надежда улыбнулась. Она вдруг поймала себя на мысли, что ей еще никогда не приходилось ни за кем ухаживать. И неожиданно это оказалось приятным. Когда она встречалась с Петром, тот все делал сам, не только в кафе или ресторане, где они иногда вместе ужинали, если у Петра выдавалось свободное время, но и у себя в квартире. Петр сам готовил, сам накрывал на стол, сам мыл посуду. А когда она, всего лишь раз, попыталась ему помочь, ясно дал понять, что не нуждается в ее помощи. Надежда не обиделась. Она принимала Петра таким, какой он есть. Но именно ощущения заботы о любимом человеке ей порой так недоставало. И сейчас Надя поймала себя на мысли, что ей нравится смотреть, как ест Денис. Он ел с отменным аппетитом, хотя холодную, слипшуюся кашу никак нельзя было отнести к кулинарным изыскам.
Неожиданно Денис отодвинул от себя тарелку и обернулся к ней.
– Надежда Игоревна, мне как-то неудобно. Может, вы тоже перекусите, за компанию?
– Нет, спасибо, – Надя протестующе выставила руку. За ужином она с трудом справилась с половиной своей порции.
– Тогда, может быть, чаю? – предложил Денис.
Неожиданно для себя Надежда согласилась. Хотя почему неожиданно? Чайной посуды в лаборатории, естественно, не было, но керамическая ступка отлично подошла в качестве пиалы. Денис ловко отлил туда чай из своей чашки, умудрившись не пролить ни капли. Надя пересела ближе к столу, взяла в руки наполненную «пиалу».
– Угощайтесь, – Денис протянул ей одну из баранок.
– Спасибо.
При определенном воображении можно было представить, что они сидят не в изолированном карантинном боксе лабораторной палатки, а где-нибудь на веранде уютного домика за самоваром. Что вокруг не дремучая сибирская тайга, а тихие улочки купеческого Замоскворечья из какой-нибудь пьесы Александра Островского. Вот только Денис совершенно не походил на купца или приказчика. Да и она сама не вписывалась в образ замоскворецкой барышни…
– Простите, Надежда Игоревна, я случайно подслушал ваш разговор с подполковником, – признался Денис. – Скажите, бактерии действительно могут так быстро размножаться?
Надя с любопытством взглянула на него: его это действительно интересует, или это только повод поддержать разговор?
– Представь себе. В среднем бактериальные клетки делятся через десять-двадцать минут. Но дело в том, что бактерии размножаются в геометрической прогрессии: из одной образуются две, из двух четыре, из четырех восемь и так далее. Всего лишь в течение суток одна-единственная бактерия способна вырасти в сверхколонию размером и весом с нашу планету.
Денис изумленно округлил глаза.
– Не может быть!
Надя улыбнулась.
– Правильно. Потому что такой безудержный рост возможет только в идеальных условиях: при достаточном количестве пищи и кислорода. Как только условия меняются, рост колонии приостанавливается.
Денис судорожно сглотнул.
– Надежда Игоревна, а вы не боитесь, что ваш начальник прав?
Надя озорно прищурилась.
– А вот мы с вами завтра пойдем в тайгу и узнаем.
– Вы собираетесь с нами в тайгу? – опешил Денис. – Но зачем?!
Надя пожала плечами.
– Потому что это моя работа.
Денис продолжал изумленно разглядывать ее.
– Вы очень смелая женщина, Надежда Игоревна, и… очень красивая.
– Спасибо, – Надя потупилась.
В этот момент он вдруг схватил ее ладонь двумя руками и прижал к губам. От этого прикосновения по всему ее телу пробежал разряд электрического тока.
– Что ты делаешь? – прошептала Надя, пытаясь вырвать свою руку из рук Дениса, но не смогла. А может, и не хотела.
Она не могла понять, что с ней происходит. Дыхание сбилось. Денис что-то говорил, но она не разбирала слов. Потом его руки оказались у нее на талии, легли на грудь, и вот уже Денис принялся расстегивать пуговицы у нее на форменной куртке.
– Денис… – начала было Надя, но тут же замолчала, наткнувшись на его губы.
Он целовал ее лихорадочно и жадно: в губы, глаза, шею, снова губы, лишая последней воли к сопротивлению, а руки продолжали делать свое дело. Бюстгальтер оказался бесцеремонно задран вверх, и Денис тут же припал губами к ее открывшимся грудям. Он был горяч и нетерпелив, совсем не таким, как Петр. Петр! Надя как будто вынырнула из окутавшего ее горячего дурмана и порывисто вскочила.
– Денис, нет!
Но он цепко схватил ее за талию и рывком прижал к себе. Надя снова рванулась, задев локтем стол. От этого стоящая на столе ступка опрокинулась, и горячий чай выплеснулся ей на колени. Надя вскрикнула, на этот раз от боли, и этот возглас отрезвил Дениса. Он разжал руки. Надежда поспешно вскочила и отступила от стола на несколько шагов. Но Денис больше не пытался овладеть ею и вместо этого хмуро уставился в
