слежки человек в конце концов почувствует на себе посторонний взгляд. Поэтому капитан Муромцев лишь иногда смотрел на самого депутата, а в остальное время контролировал обстановку вокруг его столика. Судя по поведению Варенникова, он явно кого-то ждал. Олег Муромцев определил это практически сразу, как только вошел вслед за ним в ресторан. Оказавшись за столиком, Варенников первым делом позвонил кому- то по мобильнику и даже прогнал появившуюся в этот момент официантку. Потом он все же сделал заказ, но попросил лишь пару салатов, графинчик с водкой и бутылку минеральной воды. Первую бутылку минералки Варенников выпил практически сразу, и официантка еще дважды заменяла бутылки. Вот и сейчас, когда Муромцев взглянул на депутата, тот как раз наполнил водой широкий фужер и в один прием почти полностью осушил его. Потом депутата на какое-то мгновение закрыла пара, возвращающаяся после танца за столик. Олег видел эту пару во время танца и невольно залюбовался поразительной грацией и чувством ритма мужчины. Несмотря на то что мужчине уже было за сорок, он двигался очень легко, чего нельзя было сказать о его более молодой партнерше. Мужчина проводил женщину за столик и направился к бару. Когда он проходил мимо столика Варенникова, Георгий Яковлевич снова наполнил минеральной водой свой опустевший фужер. «Как только в него столько влезает?» – усмехнулся про себя Олег Муромцев…
Когда до столика депутата осталось ровно два шага, Шон обнял партнершу левой рукой за талию и слегка придвинул к себе. Женщина охотно подалась навстречу, и Шон ощутил плотный жар женского бедра. Точно выдерживая ритм, он повернулся к ней вполоборота и собственным телом и телом партнерши закрыл от случайного взгляда свою правую руку. Рука скользнула в карман пиджака, и ловкие пальцы ухватили крохотную гранулу яда. Когда Шон доставал из кармана руку, его средний и указательный пальцы сжимали смерть. Со следующим шагом танцоры поравнялись со столиком будущей жертвы. Мужчина за столиком не смотрел в их сторону. Он только что осушил бокал минеральной воды и сейчас ковырял вилкой рыбное ассорти. Шон шепнул на ухо женщине очередной комплимент, та улыбнулась и закатила глаза к потолку. В этот момент он сделал неуловимое движение рукой, и полсекунды спустя крохотная белая крупинка растворилась в оставшейся на донышке лужице минеральной воды. Сделавший свою работу убийца этого уже не увидел, так как вновь шептал пустые комплименты на ухо партнерше.
Женщина с надеждой взглянула на Шона, когда он усаживал ее обратно за столик. Но тот проигнорировал ее полный невысказанного желания взгляд. Расставшись со своей танцевальной партнершей, Шон расплатился и направился к бару. Вновь проходя мимо столика депутата, он увидел, как тот опять наливает в бокал минеральную воду. «Самое время», – мысленно сказал убийца. В баре Шон купил бутылку джина, вместе с которой и вышел из ресторана, за свой столик он уже не вернулся. Пересекая обеденный зал, он успел заметить, что бокал, который наполнял заказанный ему мужчина, вновь опустел. «Ну вот, дело сделано», – сказал себе убийца. Задерживаться в ресторане, чтобы понаблюдать, как будет умирать обреченный человек, не имело смысла. Шону было доподлинно известно, как действует его яд. Как только он всосется в слизистую оболочку рта или в стенки желудка, по центральной нервной системе пройдет импульс, тормозящий работу сердца. С каждой минутой число сердечных сокращений начнет уменьшаться, пока не прекратится совсем.
Выйдя на улицу, Шон вынул мобильник и набрал номер Берша.
– Работа выполнена, – объявил он. – Позаботься о моем гонораре.
– Он мертв?! – не сдержался Берш.
– Да, но узнает об этом через две или три минуты.
Успешно проведенная ликвидация подняла настроение, и убийца позволил себе пошутить. Закончив разговор с Бершем, Шон шагнул к краю тротуара и вскинул руку в повелительном жесте. Возле него тут же остановился частник, и Шон проворно забрался в машину. Оказаться в числе свидетелей внезапной смерти посетителя ресторана «Охотник» совсем не входило в его планы…
К столику Варенникова подошла официантка. «Наверное, забрать третью пустую бутылку и принести ему новую», – с усмешкой подумал Олег Муромцев, наблюдая за девушкой. Однако депутат никак не среагировал на появление официантки. В первый момент Муромцеву показалось, что тот просто заснул, так как он сидел на стуле, опустив голову на грудь. И только когда официантка истерически закричала и выронила из рук поднос, капитан Муромцев понял, что происходит с Георгием Яковлевичем на самом деле…
«Ну вот и все. Теперь никто не сможет рассказать фээсбэшникам о моем интересе к Арзамасскому механосборочному заводу, – подумал Берш, возвращая на рычаг телефонную трубку. – Варенников мертв, да и у полковника Чернышова после смерти депутата Госдумы возникнут бо-ольшие проблемы… Но ведь Варенников был на заводе не один! – внезапно подумал он. Новая мысль разом перечеркнула благодушное настроение руководителя службы безопасности корпорации. – Вместе с депутатом производство ядерного оружия осматривала и его постоянная помощница Марина! Сообразительная девочка, которая ничего не упускает из виду и многое умеет. – Берш вспомнил горячие и страстные губы Марины. Вспомнил, как она нежно скользила пальчиками по его телу, расстегивая на нем одежду. Впечатления от недавней встречи с агентессой были еще настолько живы, что, стоило Бершу закрыть глаза, как он видел разложенный диван на конспиративной квартире, а на нем два переплетенных в любовной неге обнаженных тела: свое и Марины. – Девочка показала высший класс, не многие профессиональные жрицы любви на такое способны. С ее стараниями и способностями она могла бы далеко пойти… О чем я думаю?! – оборвал себя Берш. – Какое значение сейчас имеют ее способности и то, что она мне понравилась как женщина?! Она свидетель! И фээсбэшникам не составит труда выяснить, с кем летал в свою последнюю командировку Варенников, выяснить и задать Марине те вопросы, которые они не успели задать депутату!»
В своей практике Бершу не раз приходилось отдавать приказы о зачистке, когда в жертву приносились не только агенты, но и кадровые сотрудники. Некоторых из них Берш знал только по рапортам, с другими был связан служебными, а зачастую и дружескими отношениями. Однако это не влияло на принятие правильного, с его точки зрения, решения. Вот и на этот раз профессиональный разведчик колебался недолго. «Девочке так нравилась роль секретного агента, придется ей сыграть эту роль до конца», – Берш уже вновь снимал телефонную трубку…
– Ну? – новый собеседник Берша не был мастером слова. Гораздо лучше, чем с языком, он управлялся с выкидным ножом или кастетом. Узнав, с кем разговаривает, он ткнул кулаком в бок кореша, вместе с которым сидел за стойкой ночного бара, и, прикрыв ладонью микрофон мобильника, прошептал: – Папа звонит.
После этих слов оба типа с дегенеративными рожами, но модно бритыми затылками слезли с высоких табуретов и отошли в дальний угол бара, где их разговор никто не мог подслушать.
– Слышь, Папе надо одну бабу кончить, – сообщил обладатель мобильного телефона напарнику. – А перед этим… ее, – он выразительно вильнул тазом, – чтобы было похоже, будто это случайно вышло. Пять штук обещал за это.
– А баба-то хоть красивая? – оскалился напарник.
– Папа говорит, высший класс.
– А чо, тогда можно и трахнуть. – Ухмылка на лице напарника стала еще шире. – Только где?
– Папа говорит, она сама к нам приедет. Просит назвать адрес.
– Может, в угловом. Там в подвале постоянно телок дерут.
– Ништяк! Дом на ремонте, всех жильцов выселили, никто не увидит.
Выразив одобрение, обладатель трубки назвал Бершу адрес.
– Только это, как же мы ее узнаем? – озадачился он.
– На женщине будет брючный костюм и красный шейный платок, – объяснил Берш.
После этого он перезвонил по домашнему телефону Марины и, попросив ее приехать, повторил ей только что услышанный адрес.
– У меня будет к тебе личная просьба, Мариночка. Ты не могла бы надеть тот сиреневый брючный костюм, в котором была прошлый раз, и свой алый платок? Это специально для меня, – уточнил Берш с искренней теплотой в голосе.
– Конечно, Петр Вениаминович, – обрадованно ответила Марина. По ее мнению, личная просьба шефа указывала на то, что их отношения вышли из разряда формальных. – Я все сделаю, как вы хотите, – добавила она перед тем, как повесить трубку.
«Это очень хорошо, что ты такая послушная», – мысленно отметил Берш. Исполнительность агентессы избавляла его от необходимости перезванивать этой паре, которых Берш считал тупыми, отвратительными
