Мужская тетрадь

ГОСПОДИН Д. У меня нет другого выхода, кроме жизни, госпожа Алиса. Глупо не пользоваться дарами жизни, раз уж ты живешь. Период разочарований, усталости, потери аппетита к жизни совершенно прошел у меня примерно к девяноста годам.

АЛИСА. Не знаю, хотела бы я так долго жить…

ГОСПОДИН Д. Длительность жизни никак не зависит от нашего желания. Это уж мировой закон, и знаете, Алиса, это один из немногих мировых законов, чью мудрость я признаю – без всяких оговорок. Длительность собственной жизни – нет, ее нельзя вручать человеку, нельзя даже намекать ему, какова она. Представьте себе, что вы точно узнаете: жить вам отмерено – ну, шестьдесят три года.

АЛИСА. Куча времени!

ГОСПОДИН Д. В шестьдесят лет вы так не скажете. Вы проведете свою жизнь между беспечностью и безумием. Проклятая дата отравит вам то немногое удовольствие, которое дарует живущему незнание и забвение – о, это лучшие друзья человечества, незнание и забвение!

АЛИСА. А сколько вам лет?

ГОСПОДИН Д. Больше, чем вы можете вообразить. Человеку совсем не нужно жить столько, сколько я прожил. Но в этом мире всякая идея имеет свои крайности, если вы заметили – раз существует высота и глубина, то существуют высокие горы, пригорки, равнины, ямы, глубокие впадины; так и с длительностью жизни – есть младенцы, живущие краткие мгновения, и стало быть, должны существовать люди огромной, небывалой, головокружительно долгой жизни, такие Эвересты среди обыкновенных смертных. Я – Эверест.

АЛИСА. Сколько же вам лет?

ГОСПОДИН Д. Сотворения мира я не застал. (Алиса смеется.) А то б, конечно, сумел отговорить творца от столь трудной и бессмысленной затеи.

АЛИСА (грустно). Все-таки бессмысленной… вот и вы, такой мудрый, говорите, как мой друг Янис. Он говорит, что мы живем для развлечения каких-то потусторонних тварей, что они смотрят нашу жизнь, как тетки глядят сериалы по телевизору, а если они на ком-то прикалываются, то играют с этим человеком насмерть, и что все это подло. Он хочет быстро-быстро потратить всю жизненную силу и уничтожить себя, потому что не собирается быть персонажем этого сериала.

ГОСПОДИН Д. И он решил, что ваша подруга Моника поможет ему быстро-быстро потратить жизненную силу? (придвигает Алисе вазу с фруктами и фруктовый ножичек).

АЛИСА. Конечно, она такая… как ураган. Она все уже попробовала, даже кололась. Она может танцевать часов десять без перерыва!

ГОСПОДИН Д. Но с нею он и погибнет, а вы могли бы…

АЛИСА. Ай! Я порезалась, о, какой острый ножичек!

ГОСПОДИН Д. Алиса, опять! Как вы неосторожны! Скорее дайте мне руку! (Господин граф Д. приникает губами к руке Алисы. Потом пристально смотрит ей в глаза.) Сейчас я заговорю вашу кровь (Шепчет над рукой Алисы.) Вот, видите, все хорошо.

АЛИСА. Да. Хорошо. Я не боюсь крови, но у меня плохая эта… свертываемость. О, на платье попало, как жалко, надо смыть, я сейчас…

ГОСПОДИН Д. Нет. Не надо. Капля крови на белом платье – это изысканно.

АЛИСА. Можно, я посмотрю картины?

ГОСПОДИН Д. Не стоит и спрашивать – весь замок сегодня ваш. Я покажу вам библиотеку и галерею, мы прогуляемся по моему саду… Если бы вы знали, как давно у меня не было гостей. Значит, когда вы покинете меня, вы направитесь домой, к родителям?

АЛИСА. Немножко щиплет, где порез. А крови нет. Обычно идет так долго, не унять… Много вы умеете, господин Николас. Вот вы не любите говорить, сколько вам лет, – я поняла – а я не люблю говорить о своем доме. Какой там дом! Они помешались на деньгах, мои родители, оба. У нас там, в России, были экономические реформы, разрешили свободный бизнес, а они такие люди энергичные, с умом, взялись за дело и совершенно отьехали, знаете. У них так страшно горят глаза, как у игроков, которые сутки провели у рулетки. А они у своей рулетки уже лет десять – и это все, им не отойти.

ГОСПОДИН Д. Это естественно, Алиса. Сдерживать частную инициативу – все равно что строить для реки запруду из песка, вода прорвет ее, и тем яростней, чем выше была запруда. Люди дорвались до свободы, до денег, до настоящей игры в жизнь – пройдет время, все успокоится, река потечет по своему руслу.

АЛИСА. Да, верно, только мне с ними не о чем говорить, и я им неинтересна. «Девочка учится в Англии» – им этого достаточно. «Все для тебя, все тебе». Да я вообще боюсь их денег – может, это грязные деньги, может, они лес воруют или торгуют проститутками? И кто я, что я? Вернусь в Россию, ничего там не знаю, буду вроде как лишний человек в русских романах… Хорошие у вас пейзажи, в духе барбизонской школы.

ГОСПОДИН Д. Честно говоря, это мои пейзажи. Я увлекался живописью, серьезно учился, потратил около пятнадцати лет. Потом надоело.

АЛИСА. Ну, зачем! Стали бы знаменитым художником.

ГОСПОДИН Д. Боже упаси! (Смеется.) Мне по моим делам известность никак не нужна. Да чем только я не увлекался! Верите ли – целых два года учился танцевать. И уже в солидных летах был, а все освоил: мазурку, гавот, вальс, матчиш, шейк, да!

АЛИСА (смеется). А макарену – знаете?

ГОСПОДИН Д. Макарена – это что-то новое?

АЛИСА. Какое новое, лет пять уже (напевает). И вот так надо строиться, можно много-много людей, и поехали (напевает «макарену»).

ГОСПОДИН Д. Ну-ка, ну-ка… (пробует повторить) – и что? И как дальше?

АЛИСА. Да элементарно все, просто надо весело, вот так (напевает «макарену» и учит графа Д. танцевать).

ГОСПОДИН Д. (хохочет и танцует). Хорошо! Забавно! Еще давайте! Отлично!

АЛИСА. Вы молодец! Уф! После еды не очень-то можно так трястись.

ГОСПОДИН Д. А, пустяки. Наоборот, после еды спать нельзя, а двигаться – очень здорово. Ну, спасибо, милая моя Алиса. Мне было весело. Да, определенно, мне было весело. Вы не понимаете, как это необыкновенно и чудесно – что мне было весело.

АЛИСА. А вы как будто помолодели, господин граф, и глаза ваши стали такими яркими. Да вы теперь красавец, правда!

ГОСПОДИН Д. А теперь я приглашаю вас на свой танец.

Господин Д. и Алиса танцуют экспрессивный, резкий, мрачноватый танец, где Алиса становится игрушкой в неожиданно сильных руках Господина Д.

ГОСПОДИН Д. Благодарю. Алиса, прошу вас на прогулку по моим владениям. Солнечным днем – на который вы так похожи – подвластная мне природа особенно прекрасна.

Картина третья

Библиотека в замке графа Д. Туда, после прогулки, заходят граф и Алиса.

АЛИСА (озираясь). Боже ты мой! Нет, господин граф, я больше не могу, я умираю от впечатлений. Пощадите, сил нет.

ГОСПОДИН Д. А вы располагайтесь тут, в кресле, это самое удобное кресло в мире. Ему больше двухсот лет. Желаете кофе? Я приготовлю вам лично – у меня здесь в уголке все припасено. Я часто сижу в моей библиотеке, варю себе кофе, и так до утра. Я пробовал множество занятий – писал картины, сочинял музыку, собирал драгоценные камни и сам их шлифовал и гранил, вышивал, представляете, ткал ковры, занимался химией, астрологией, философией – всерьез, помногу лет, – и знаете? Чтение так и осталось самым любимым, самым захватывающим делом. Я на девяти языках читаю.

АЛИСА. С ума сойти!

ГОСПОДИН Д. Надо было время куда-то девать.

АЛИСА. Так вы же, наверное, все прочли?

ГОСПОДИН Д. Это невозможно! Да и забывается многое, к счастью. Прочтешь, например, всего Шекспира или Достоевского – а через тридцать лет уже смутно вспоминаешь, в чем там было дело. Потом,