– Да… Погодка-то нелетная. Я думаю, сегодня нам помощи лучше не ждать.
– Откуда эта одежда? – спросила Маша, ощупывая слегка прогоревшую в нескольких местах шубу, которую держал старик. Сам он был одет в женское пальто с воротником из чернобурки.
– Валялась… – пробормотал он, пряча глаза, – И вот еще что я нашел – наверное, это из кабины пилотов. – он протянул руку. На ладони лежал небольшой черный пистолет. Все посмотрели на него, как на спящую змею. Ник забрал его себе и спрятал в карман.
Мне досталась дубленка с капюшоном, короткая, но теплая. На дубленке были следы крови, но я старалась не смотреть на них.
– А есть что-нибудь из еды? – робко спросила Машка.
– Еды никакой мы не нашли. Попробуем подстрелить кого-нибудь, если удастся. У нас теперь есть оружие!
– Из этой игрушки? – усмехнулась я. – Ой, я вас умоляю!
– А что ты предлагаешь? Погода испортилась, мы можем проторчать здесь несколько дней!
– Что, прямо в лесу? Может, здесь есть по близости населенный пункт? – робко спросил профессор.
– Может и есть. Только у нас нет карты, а отходить от куска самолета, хоть и с дерьмом, я бы не стал. Во-первых, хоть какая-то защита от ветра, а во-вторых, лучше не удаляться от места происшествия. Иначе нас точно никогда не найдут!
– Прекрасно, зато найдут наши закоченевшие трупы! – Машка, похоже, опять стала впадать в истерику.
В вялых пререканиях прошло полчаса. Снег валил пуще прежнего, и поддерживать пламя костра становилось все труднее. Я чувствовала, как у меня бурчит в животе, но старалась не ныть, зная, что и другим не легче. Ветер стал еще злее и пробивался даже сквозь дубленку.
– Надо сделать стенку из снега, чтобы отражалось тепло, – сказала я, – это старый охотничий прием. И положить пару больших стволов, чтобы горели до утра. Тогда мы не замерзнем!
Все с ретивостью принялись за дело, и на некоторое время воцарилось перемирие. Потом мы сидели, кто на чем, сбившись в кучу, и тупо глядели на языки костра.
– Эх, отбивную бы щас… – прошептала я, облизнувшись. И вдруг насторожилась. Я ясно расслышала какой-то звук и зашипела:
– Тише…
Все с надеждой переглянулись.
– Вертолет? – спросила Машка.
– Нет… Это… О, кошмар, это волки! Они приближаются!
Теперь и все услышали заунывный волчий вой. Машка задрожала всем телом, и они с Никитой инстинктивно прижались друг к другу. Это не ускользнуло от меня, но я промолчала.
– Какой ужас! – сказал старик, вздыхая. – Они сейчас найдут самолет, а там лежат люди…
– Может, не подойдут, пока он горит? Волки не любят огня и технической вони.
Вой приближался.
– Никита, будьте добры, приготовьте свой пистолет, он нам может скоро понадобится! – не выдержал профессор.
– А с чем мы будем потом охотиться? Народ, побережем патроны, ибо у меня есть идея получше. Волков я беру на себя!
– А не слишком ли вы самоуверенны, женщина?
– Я поговорю с ними. Все будет в порядке.
Все посмотрели на меня. Ник и дед с недоумением, а подруга – с надеждой.
– Она сможет, – прошептала Машка. – Звери ее обычно слушаются!
Волки неслышно вступили в освещенный круг и остановились, опустив хвосты. Их было четверо, вид у них был свирепый и замерзший. Все они были молоды, судя по белым клыкам и отличной шкуре. Я вышла вперед, и их дикие взоры обратились на меня.
– Ну что, гости дорогие! Подходите к нашему огоньку, присаживайтесь! – затараторила я на всеобщем диалекте. – Угостить вас вот только нечем, к сожалению.
Волки все так же молча смотрели на меня.
– Э-э-э… Ну, что скажете? Как жизнь лесная-лохматая? Погодка нынче хреновая…
– Похоже, она над нами издевается! – очнулся первый волк и посмотрел на собратьев.
– Точно! – подтвердили они и придвинулись на полшага.
– Угостить, говорит, нечем? А?
– Хы! Шутница!
Волки дружно заржали и ощерили пасти. Я услышала, как щелкнул предохранитель.
– Ой, волки.. Вы че, волки?! Русского языка не понимаете?! Сучьи дети! Ник, стреля-а-а-ай!
Это был мой последний вопль. Но Никита неумело водил дулом пистолета, боясь попасть в меня, так как я заслоняла зверей своим телом.
Не мешкая более, самый ближний волк бросился и повалил меня на снег, пытаясь добраться до горла. Остальные выжидали исхода, оживленно перерыкиваясь, и явно развлекались. Я изо всех сил пыталась оттянуть его вонючую пасть от себя, уперевшись в шею руками. Наконец, раздался выстрел, но неудачно – пуля прошила снег в полуметре от моей головы. Я выругалась; трое волков отскочили, однако мой потрошитель не отступал, геройствуя. Сейчас они были похожи на банду ночных подонков, напавших на мирных прохожих. Зубы зверя уже клацнули у самой шеи. Моментально отлетели пуговицы, раздался треск разрываемой материи… И когда я с тоской подумала, что конец уже близок, волк неожиданно отпрянул и растерянно сел на хвост.
– Что это у тебя? – изумленно спросил он.
– Где?
Я оглядела свое измятое тело. Тут только до меня дошло, что волк пристально рассматривает клык на цепочке, который во время борьбы выбился из-под одежды.
– Ник, опусти пистолет! – закричала я, видя, что он собирается прикончить молодого мерзавца.
Волк придвинулся и осторожно понюхал мой талисман.
– Приношу свои извинения… Вспылил… Был не прав!
Остальные чмошники понуро подошли, многоголосо извиняясь.
– В чем дело, бандюги? – сказала я, отряхиваясь. – У вас был голос свыше?
– Это зуб нашей матери! – хором прорычали волки. – Простите нас! Мама рассказывала о Вас так много хорошего…
– А где она?
– Примерно двадцать километров отсюда к западу. Ее угодья рядом с пустой охотничьей избушкой, на берегу длинного озера…
– Боже, не мою ли избушку вы имеете ввиду?! – Я вскочила. – Вы можете нас туда проводить?
– Можем, можем, – закивали волки, улыбаясь, – но скоро начнется снежная буря, мы предчувствуем ее. Надо поторопиться! Мы будем показывать Вам наиболее удобную дорогу, а заодно охранять.
– Слышали, что он сказал? Тьфу, черт… В общем, перевожу – в ближайшие дни непогода усилится и помощи нам будет ждать неоткуда. Они отведут нас к домику, в котором полно еды! И баньку истопим… Короче, если нет возражений – выходим прямо сейчас.
При словах 'еда' и 'банька' возражения стухли на корню. Все встали и стали разминаться, предчувствуя долгий нелегкий путь.
– Давайте уж быстрей! А то скоро нас занесет так, что уже не выберемся…
– Подождите! – крикнул Никита. – Ирина… То есть Герда… Она превратилась!
Мы подошли к ней. К счастью, абиссинка лежала в шубе и полной зимней экипировке – никогда не знаешь, во что оденет Превращение. На сей раз ей повезло… Все молча смотрели, как снег падает на бледное лицо женщины и неохотно тает. Она по-прежнему была без сознания.
Машка пристально вглядывалась в ее лицо. Не знаю, какие чувства сейчас посетили ее.
Безусловно, Герда была намного красивее и изысканнее, даже сейчас. А что еще нужно женщине, чтобы вызвать стойкую ненависть своей сестры?
– Ну, что вы стоите? Надо придумать, как ее донести! Или вы собрались бросить ее здесь? – Ник обвел
