что не обижает невниманием.
Только непонятно какими путями к нему попали материалы дела, находившегося в ведении ГУВД, вероятно, у него поразительный нюх на всё, что касалось Андрея Разгона, как бы то ни было, ему теперь решать, что с этим делать – приобщить к своему расследованию или отдать обратно в ГУВД.
– Классика жанра, всё как по учебнику, – начал он, потирая руки. – Сосед выгуливает собачку, слышит выстрелы, из подъезда выбегает девушка, садится в машину и уезжает. Свидетель опознает девушку и запоминает номера машины. Он заходит в подъезд и видит плавающее в крови мертвое тело. Как добропорядочный гражданин, вызывает скорую помощь и милицию. Милиция пробивает уехавшую машину и узнает, что её взял напрокат Андрей Разгон – недобропорядочный гражданин, скрывшийся с места преступления вместе со злоумышленницей.
– Он умер? – удивленно переспросил Андрей. – Что, совсем?
– Нет, частично.
– Она защищалась – этот урод пытался…
Сташин картинно вскинул руки:
– Она защищалась! Браво – она защищалась! «Этот урод пытался»… что этот дохлый наркуша пытался с ней сделать!!?
И он ловким движением, как крупье раздаёт карты, стал бросать фотоснимки, которые полукругом ложились на стол перед Андреем:
– Она защищалась, – саркастически протянул он. – Да она разнесла ему всю башню!
И проворчал, закрывая тему с защитой:
– Защищалась… высадила всю обойму. Для надежности укоротила на голову.
Зрелище на снимках было красочное – мясокровище вперемешку с мозгами. Ничего не разобрать, где, что и откуда. Кровавый винегрет. И где же теперь большие выразительные глаза, приводившие в трепет доверчивых тетушек из Волгопромбанка. Теперь его родная мать не узнает.
По мере того, как Сташин рассказывал подробности, лицо Андрея всё больше и больше веселело. В своих мечтах он был более милосерден к Верхолетову – если бы даже грохнул, то не так жестоко.
– Мясо, – вынужден был согласиться Андрей. – Но не могла она из газового пистолетика так разворошить ему табло. Может, это сделал сосед с собачкой?
Следователь стал обиженно собирать фотографии, как продавец, которому не удалось впарить товар недоверчивому покупателю:
– Слушайте, если вы будете дурачиться, я отправлю вас в СИЗО и применю к вам все дознавательные процедуры, предусмотренные нашим гуманным законодательством. Вы разве не знаете, чем вооружена ваша девушка?! Она стреляла из Макарыча.
И он пододвинул фотографии с изображением пуль и гильз – с места происшествия на полу в луже крови, затем на секционном столе.
– Полюбуйтесь, ПМ-овский патрон.
Улыбка вмиг слетела с лица Андрея. Его вдруг охватило странное чувство. Уже не интересовало, как они с Таней будут выпутываться из этой ситуации, его разум затмило совсем другое. Обуяла дикая ревность – Таня стреляла не из того пистолета, что он ей подарил. Значит, подарил кто-то другой. Она от кого-то ещё принимает дорогие подарки. Тем более ТАКИЕ подарки. Огнестрельное оружие – не дезодорант, нужно быть в определенных отношениях с дарителем, чтобы принять ствол.
И этот другой…
Он готов был подорваться и бежать к ней, чтобы выяснить отношения. Она не сочла нужным вчера рассказать всю правду – что носит с собой подаренный кем-то другим пистолет! Да как она может – на груди цепочка от одного мужчины, в сумочке пистолет – подарок другого мужчины, что там еще дальше по списку.
– … товарищ Разгон! – донесся откуда-то из подземелья голос следователя. – Алло, вы меня слышите?
– Да? – очнулся Андрей.
– Буду с вами краток – я человек занятой, и вы полагаю тоже. Мы с вами уже достаточно знаемся, вы человек вменяемый, поэтому сразу скажу, что вы должны сделать. Напоминаю, что у меня хранится много интересных фотографий… и я знаю как минимум двух ваших женщин, которым эти фото– и видеоматериалы не понравятся. Итак, кроме того, что вы уже рассказали про Закревского, вы выступаете как свидетель обвинения против Закревского как организатора убийства Дениса Еремеева и Артема Цыганкова. Исполнители – Волкорезов и Закревский, заказчики – Капрановы. В обмен на ваши показания позволю вам самому подобрать фигуранта для вчерашнего происшествия. Если отказываетесь – возвращаю дело в ГУВД, и там оно будет рассматриваться как умышленное убийство, совершенное вами с особой жестокостью на почве ревности. Вы зашли в подъезд, увидели вашу девушку в объятиях соперника, вас разобрала ревность, и вы не отходя от кассы с ним расправились. Думаю, что Татьяна Кондаурова не будет возражать против такой версии – особенно после того, как я покажу ей упомянутые мной фотоматериалы.
Андрей сделал неопределенный жест и что-то невнятно проговорил. Мастерски поставленная вилка! Как этому Сташину удается так грамотно обтяпывать свои делишки?!
– Ммммм – это да или нет, – уточнил Сташин.
Андрей посмотрел на часы – скорей бы добраться до Тани.
– Ваша взяла, давайте писать протокол.
На составление бумаги у них ушло около часа. В редакции Сташина картина убийства приняла следующий вид. Капрановы решили убрать Дениса Еремеева, соучредителя «Стройхолдинга», так как им надоело с ним делиться доходами. Закревский, их потенциальный зять, стал соучастником – организовывал преступление, нашёл исполнителя – беспринципного Сергея Волкорезова, обуреваемого жаждой наживы. Дело выгорело, Еремеева устранили, и Капрановы стали единоличными хозяевами крупного строительного бизнеса. Но… Закревский – милиционер, у него в органах много друзей. Случайно ему становится известно, что сотрудник УБОП Артем Цыганков вёл наблюдение за Капрановыми и за Еремеевым, и в его распоряжении находятся некие фотографии, изобличающие организаторов убийства. Волкорезову доплачивают, и они с Закревским проникаютт к Цыганкову на квартиру, пытают и убивают его и забирают улики. Андрей Разгон дружит со злоумышленниками, осведомлен об их планах, и по дружбе помогает в некоторых вопросах – выслеживает жертв, предоставляет свой автотранспорт, следит за передачей денег от заказчиков к исполнителю. Впоследствии Андрей Разгон раскаялся в содеянном и обратился в правоохранительные органы, чтобы изобличить преступников. Помимо показаний, он предоставляет следствию записанные на диктофон аудиозаписи разговоров с упомянутыми соучастниками. (которые планировалось подделать).
– Тухло выглядит, думаете это прокатит на суде? – спросил Андрей, когда закончили.
Следователь общался с подозреваемым с напором римского трибуна и не думал менять свою тактику.
– Это уже мне решать, ваша задача – подать голос, проявить свою гражданскую позицию.
– Приговоренный имеет право на последнюю просьбу?
– Здесь нельзя курить… хотя ради вас могу сделать исключение.
Андрей слабо улыбнулся и сделал вид, что оценил шутку.
– Может я побольше расскажу про Закревского и поменьше про Капрановых? В идеале – всё про Закревского и ничего про Капрановых!
Следователь понимающе кивнул:
– Сочувствую – общие женщ… гм… воспоминания, переживания… но ничего не могу поделать – вы у меня самый адекватный и убедительный свидетель. Законопослушный гражданин, коммерсант, самое то, что нужно. Вы бы видели сброд, который мы забраковали. По Закревскому принимается – я что-нибудь присочиню… гм… добуду сведения, и вы их мне подпишете. По Капрановым – однозначно нет. Либо срочно добывайте мне замену. То есть такого же убедительного свидетеля.
Из-за своей внезапно вспыхнувшей ревности, захлестнувшей его как волной, Андрей уже ничего не соображал. Вечером он уезжал в Петербург, и до вылета ему нужно поговорить с Таней и посоветоваться с Трезором насчет фигуранта по вчерашнему происшествию – не было ни малейшего понятия, как это делается.
