рынок очень и очень нелегко – не мне вам об этом говорить…
Пономарева кивала, слушая сладкие речи Эллы Борисовны, а та невозмутимо продолжала:
– У нас наладился неплохой контакт. Думаю, он может стать еще более тесным. Я могу быть вам полезна по многим вопросам. – Хрусталева вопросительно посмотрела на главного художника-модельера. 'Так как?' – можно было прочитать в ее глазах.
– Никто без моего ведома рта не откроет!
Зинка Кудрявцева с нескрываемой завистью слушала весь разговор. Ей здесь и малой крошки не достанется.
Похороны Богдановой вызвали большой общественный интерес и потому отличались многолюдно-стью. Всем хотелось посмотреть на рано почившую красавицу. И к тому же топ-модель. Люди, собравшись в группки, негромко перешептывались.
– Говорят, из-за любовника…
– Раньше самоубийц только за оградой кладбища хоронили, а теперь – всех под одну гребенку!.. – Пожилая женщина в коричневом платке, поджав губы, неодобрительно смотрела на стайку девчонок- подрост-ков, теснившихся возле гроба.
– Что ты несешь? – остановила ее другая женщина, помоложе. – Боишься, что тебе места не хватит? Не переживай! Земли много, два-то метра каждому намеряют, а там разберутся – кого куда.
– Актеров раньше тоже на церковном кладбище не хоронили… – подал голос мужчина в мягкой фетровой шляпе. Дул холодный ветер, мужчина ежился и головного убора не снимал.
Наташу хорошо загримировали. Отверстие от пули было почти не заметно.
Царева, затерявшись в толпе, смотрела на гроб, обитый чем-то розовым. 'Нет, не верю, не верю!..' – твердила она про себя.
У Наташи застыло на лице такое же выражение, как в тот день, когда Катя обнаружила труп: чужое, отрешенное лицо. Персиковый цвет кожи исчез, округлый подбородок тоже куда-то пропал, зато резко выделились скулы. Сейчас, глядя на застывшее тело Богдановой, никто бы не смог себе представить, что это именно она слыла самой обаятельной и привлекательной манекенщицей Дома моды 'Подмосковье'.
– Вот жизнь, а? Если бы болела чем…
Катя вглядывалась в лицо мертвой подруги. Наташа, лежавшая в гробу, словно укоряла всех за что- то.
Катя обернулась, услышав всхлипывания. Плакала Наденька. Ее кукольное личико некрасиво морщилось.
– Смерть никого не красит, – бормотала она, вытирая кулачком слезы.
Притихшие модельки, сбившись в тесную стайку, молчали. Каждая переживала беду по-своему.
– Наташке за всех пришлось отдуваться. С каждой из нас могло такое случиться! – Эти слова произнесла Тамара.
На кладбище Катерина стояла рядом с ней. В отличие от других девушек Тамара не плакала. Она лишь все плотнее сжимала губы, болезненно переживая каждую услышанную реплику.
Тамара оглянулась назад и, подтолкнув Цареву локтем, указала ей на двух незнакомых молодых людей с камерами:
– Журналисты понаехали. Нина Ивановна запретила нашим с ними общаться.
– Почему?
– Чтобы не было конкуренции. Хрусталева в своем журнале 'Магия моды' дает статью. Они с Нинкой заключили какую-то договоренность. Эксклюзивный материал это называется. Ко мне сегодня один журналистишка подъехал, так Зинка Кудрявцева его чуть не растерзала. И на меня наорала. Вот так. Живая Богданова на них работала, теперь еще и мертвая будет рекламу делать.
У Кати внутри все будто окаменело. Она очнулась, только когда услышала стук молотков: рабочие вколачивали гвозди в крышку гроба. От этого звука рвалось сердце. Притихли на время даже говорливые тетки, до того продолжавшие потихоньку обсуждать случившееся.
– Кто они? – спросила Катерина.
– Черт их знает! Какие-то дальние родственницы… Слышала, что Наташина маман отчудила?
– Нет.
– Скандал в прокуратуре закатила. Наташкину «девятку» опечатали – вроде как для следственных действий. Так мамаша такую бучу подняла! Какие, кричала, следственные действия, если человека уже нет? Грозила, что жаловаться будет. Такая расторопная тетка – быстро во всем сориентировалась; другая бы не знала, как рот открыть, а эта на все лапу наложила. И муженек у нее, Наташин отчим, тоже не промах…
Тамара еще что-то говорила, но Катя почти не слушала. Ей было уже наплевать на всю окружавшую суету.
После похорон Царева не пошла на поминки, потому что не могла больше слышать всяких пересудов и разговоров. 'Почему Тимофея не было на кладбище? – вдруг подумала она. – Куда он подевался?'
Вечером к Кате пришла мать с Иринкой.
– Поесть тебе принесла… – Мать выгружала какие-то свертки, пакеты и что-то переставляла в холодильнике.
– Не хочу.
– Доченька, ну так же нельзя! Ты не виновата в том, что случилось.
