'Виновата! – мучительно хотелось выкрикнуть Кате. – Я не убедила ее. Не смогла убедить…'
Мать скрылась в глубине кухни и загремела посудой.
– Кать! – Детская Иринкина рука осторожно до-тронулась до Катерины. – А теперь Наташа не повезет меня в зоопарк? Она обещала…
Катя вздрогнула. От простого детского вопроса у нее опять сжалось сердце.
– Я сама с тобой съезжу, только попозже, ладно?
Мария Александровна вошла в комнату:
– Может, к нам ночевать пойдешь?
Катя покачала головой:
– Здесь останусь.
Мать с Иринкой ушли, а она осталась неподвижно сидеть на диване… Как жить дальше? Она знала, что профессия манекенщицы связана со множеством соблазнов. Слыхала Катя и про молодцов на белых «Мерседесах» – девчонки говорили: на белых «меринах», – которые после показов поджидали красоток и забрасывали их визитками. Соблазнов много: не каждая равнодушно может пройти мимо богатого красавца. В Доме моды «Подмосковье» обстановка пока выглядела скромнее.
Катя не ставила перед собой цели стать манекенщицей – все получилось само собой. Долго ли сумеет она продержаться на этом месте?..
Царева не сразу услышала трели дверного звонка, доносившиеся из прихожей. Ничему не удивляясь, Катя прошла в прихожую и молча распахнула дверь.
На пороге стоял Кошелев. Один. Она не видела Алексея с тех самых пор, как встретила его прогуливавшимся под ручку с Юлечкой Иванченко.
– Можно? – Алексей нерешительно топтался на пороге.
– Заходи, – равнодушно сказала Катя.
Он прошел в комнату.
– Я слышал, у вас чепэ в Доме моды. Об этом весь город говорит.
– Да, – проговорила она тем же безжизненным голосом.
– Катюша! – Кошелев во все глаза смотрел на нее. – Ты знаешь, я в последнее время много думал… О тебе.
Катя не отвечала. Взгляд ее скользил мимо Алексея… Этот-то откуда на ее голову навязался?! Хотелось вскочить, наорать на него, но она так устала сегодня, что было лень лишний раз шевельнуться.
– Ты прости меня, а?
– О чем ты?
– Я себя вел тогда… как подонок! Пьяный был, а тут еще дружок подзуживал. Мне никто не нужен, кроме тебя!
– Давно понял?
– Давай помиримся, а? Эта Юлька такая стерва! Надоела она мне…
– Не понимаю – при чем здесь я?
– Нет, ну как… Нам ведь было хорошо с тобой, помнишь?
– Извини, нет.
– Катюша! – Алексей шагнул к ней. – Ну что ты?
Катя заставила себя взглянуть на Кошелева в упор: неужели этот парень когда-то так много значил в ее жизни? Казалось, все было очень давно. И вообще – не с ней…
– Ты простишь меня?
– Алексей… – Она будто споткнулась на слове. – Сейчас все это никому не нужно. Простила, не простила – какая разница? Я забыла обо всем.
– Конечно, у тебя сейчас другая жизнь, – с раздражением сказал он.
– Это ничего не меняет. Извини, но ты мне не нужен. Что у нас с тобой было-то? Переспали раз, и все… – Бессознательно она копировала сейчас чужую манеру вести разговор – Тамары или Наденьки или всех сразу. – Не было у нас ничего, а главное – не будет. Возвращайся к Юлечке, с ее папашей не пропадешь. А я уж как-нибудь обойдусь без тебя.
– Ты изменилась.
– Конечно. А теперь тебе надо уйти. Спать очень хочу…
Она произносила слова равнодушным, усталым голосом. Так говорят с чужим и к тому же надоевшим до смерти человеком, от которого хотят поскорее избавиться. Кошелев и был чужой.
– Не уйду! – зло бросил он.
В комнату через открытое окно донесся шум подъехавшего к дому автомобиля.
Спустя минуту в прихожей опять прозвенел звонок.
– Очень кстати, – насмешливо пробормотала Катя.
