— Простите, кого? — с легким негодованием переспросил дворецкий.
— Сесилию Фрэнк. Я хотел сказать, Уиттингтон. Мне нужно с ней поговорить.
У Габриеля едва ворочался язык. Неудивительно, что засранец на другом конце трубки отвечает сквозь зубы. Скорее всего, он решил, будто звонит какой-то пьяница.
— Передайте, что это Габриель. И что вопрос очень срочный.
Лакей поколебался, затем ответил:
— Пожалуйста, подождите. Я узнаю, может ли мадам подойти к телефону.
Да уж, олух, узнай, и побыстрее, подумал Габриель. Приложив ладонь ко лбу, он обнаружил, что вспотел. Точнее, он практически насквозь промок от пота, а в голове… в голове вместо мозгов находилось нечто вроде картофельного пюре.
Мадам, наконец, соизволила подойти к телефону.
— Алло. Габриель, это ты?
— Фрэнки, привет.
— В чем дело? Почему ты так странно разговариваешь?
— Пожалуй, тебе стоит приехать ко мне.
— Зачем? Что случилось?
— «Скачок», — хихикнул Габриель, — я вышел в «скачок».
Этот факт вдруг показался ему очень смешным.
На этот раз ответа пришлось ждать еще дольше. Когда Фрэнки заговорила, ее голос звучал напряженно, словно она пыталась справиться с волнением.
— Никуда не выходи, я сейчас приеду.
— Не беспокойся, в моем теперешнем состоянии я вряд ли куда-то выйду.
— Он… жив? — вдруг выдохнула Фрэнки.
— Не знаю. — Габриель вспомнил, как тонул: налитые тяжестью ноги, пожар в легких, а затем блаженное чувство освобождения и уход вниз медленной спиралью. Скорее всего, это означало смерть. — Вряд ли.
— По крайней мере, «скачок» результативный?
— Результативный? — В памяти Габриеля вновь возникли картины кошмарного путешествия, безумные образы, таранившие его разум. — Не уверен. Слушай, давай поговорим обо всем у меня. Приезжай.
Он положил трубку, продолжая размышлять над вопросом Фрэнки. Результативный «скачок»? Это еще как посмотреть. Если она имела в виду «детальный, подробный», тогда да, выход получился впечатляющий, самый эффектный из всех, что он когда-либо совершал. Но если Фрэнки хотела знать, насколько четкую и здравую информацию дал «скачок», то Габриелю придется ее огорчить. Разумеется, дистанционное видение — это вам не стряпня на скорую руку. Зачастую извлеченные образы и эмоции оказываются очень неясными и расплывчатыми. Однако в такой нелепый, кошмарно-сюрреалистичный «скачок» Габриель вышел впервые в жизни. Чего стоит хотя бы его причудливое путешествие по дому, если, конечно, это огромное пространство можно назвать домом. А в итоге — убийство? Смерть? Вся сцена у бассейна была пронизана какой-то странной театральностью. Женщина с вороном на плече — подумать только! Луна в небе, как на китайской гравюре по дереву. С другой стороны, физическая агония ощущалась весьма реалистично. И вообще, как получился этот «скачок»? Габриель определенно не планировал выходить в него. Должно быть, на подсознательном уровне исчезновение Роберта Уиттингтона занимает его сильнее, чем он предполагал.
Черт, какая невыносимая головная боль, да еще это чувство полного разжижения мозгов. Неужели «скачки» и раньше давались ему настолько тяжело? Нет, обычно он приходил в себя гораздо быстрее. Габриель не мог припомнить, чтобы когда-либо прежде испытывал такое дикое изнеможение. Кроме того, в дальнем уголке разума затаился ужас, пережитый во время «скачка». Страх.
Он встал на ноги и понял, что едва может передвигаться. Пошатываясь, добрел до кухни, открыл холодильник, достал кувшин с холодной водой и начал пить прямо из горлышка. По крайней мере, это ощущение было ему хорошо знакомо: нестерпимая жажда обязательно накатывала на него сразу после «скачка». Габриель пил жадно и неуклюже, вода стекала по подбородку на грудь.
Когда Фрэнки позвонила в дверь, он чувствовал себя немного лучше. Не то чтобы хорошо, но уже лучше. Ее первые слова, однако, его не обрадовали.
— Господи, да на тебе лица нет! Тебе плохо?
— По правде сказать, да. Разваливаюсь на куски. Садись.
Не сводя с него глаз, Фрэнки присела на краешек дивана.
— Что случилось?
— Я…
Габриель запнулся.
Фрэнки взволнованно подалась вперед, но он растерянно молчал. С чего начать?
— Ну? — с нетерпением проговорила она.
Наверное, с описания двери и странного герба…
Фрэнки слушала, почти не мигая. За все время она ни разу не перебила его, но после заговорила усталым, бесцветным голосом:
— Значит, его убили. Кто-то утопил Робби. Та женщина.
— Скорее всего. Ощущения были очень неприятные.
— Не понимаю, как она с ним справилась. Телосложение у Робби не самое крепкое, но хиляком он никогда не считался. Уверена, физически он был сильнее убийцы. Кроме того, Роберт отличный пловец. В колледже он выбрал плавание как факультативную дисциплину и минимум дважды в неделю посещал бассейн в Спортивном центре королевы-матери. Робби всегда говорил, что вода — его родная стихия. Почему же он не боролся?
— Не забывай, у него был поврежден мозг. Там, в бассейне, я чувствовал, что одна сторона моего тела тяжелая и неподвижная, как после инсульта. Думаю, Робби получил мозговую травму, что и повлияло на его двигательную координацию.
— Ладно, идем дальше. Ты видел дом — это уже кое-что. Серьезный ориентир.
Дом, в котором, позволь напомнить, среди всего прочего на пути мне попадались комнаты, набитые бабочками и безглазыми монахами. И еще так называемый Портал.
— Какая-то символика? — нахмурилась Фрэнки.
— Или помутнение рассудка.
Габриель помолчал. Какими словами передать ту невероятную сенсорную перегрузку, которую он испытал?
— Понимаешь, в тот момент, когда открылась дверь в Портал, я пережил нечто неописуемое. Я чувствовал, что схожу с ума, как если бы наелся «ангельской пыли». Мой мозг будто жарился на костре.
— А если все дело именно в этом? Может, Робби принял галлюциногенный наркотик и умер от передозировки?
— Вряд ли, — покачал головой Габриель, — хотя я думал об этом. Во время путешествия меня не покидало странное ощущение, что я подчиняюсь правилам. Я переходил из комнаты в комнату в строгом порядке. Существовала некая схема, которая требовала огромной сосредоточенности. Я открывал двери не наугад, а в определенной последовательности. Некоторые двери я пропускал… сознательно. Должно быть, я открыл сотни дверей. Тысячи.
—
— А то и сотни тысяч. Знаю, звучит безумно. И еще у меня в голове, как мантра, постоянно звучала фраза:
