прищурившись, попросил:
– Убери их к себе в передник. Уходя, заберу. Взяв очки в руки, я позволила себе любопытство:
– Это у тебя защитные очки?
– Что-то вроде того. Их называют еще «хамелеонами».
– Почему?
– Их стекла темнеют или светлеют в зависимости от освещения. Удобно. Я не люблю яркий свет, он режет мне глаза.
– Значит, видишь ты хорошо, но прячешься от солнца? Наклоняйся, поливаю.
– Это я солнце прячу от себя.
– Я не знала, что рядом со мной человек, все испепеляющий взглядом… Я даже вспомнила Хаксли: «Глаза – как черные грозные жерла двустволки»…
– Про тебя я тоже кое-что могу процитировать, но из Шекспира: «Из черных проволок ее коса».
– Квиты. Вода не горячая?
– Нет, но мокрая. Ты льешь ее мне прямо за шиворот. Меня не надо тушить – я же не горю и пока не собираюсь взрываться!
– Пардон. Что ж… будет повод раздеться и принять солнечную ванну.
– Я не привык делать это один. Имею в виду раздеваться.
– А садиться на стул ты один умеешь, болтушка? Тогда поторопись, пока я не передумала.
– Молчу-молчу, – он сел, скинув с себя намокшую вдоль спины футболку.
Я накинула на его плечи полотенце, словив себя на мысли, что исключительно близко стою к полуобнаженному молодому мужчине. Он был в прекрасной форме. Видно было, что он не обходил турник каждое утро, как незнакомую светскую барышню. Я слегка склонилась, приступив к стрижке, стараясь не терять самообладания. Сначала я подровняла длину волос, потом, приноровившись, стала подстригать непослушные кончики прядей по всей голове. В результате он стал выглядеть не просто свежо – потрясающе ухоженно.
– Ну, вот, Вася-Василиса, делаю пробор и… Готово. Ты великолепен! – Я почувствовала, как он вздрогнул, – я не поцарапала тебя?
– Как ты меня назвала? Василиса? – Он, присмотрелся ко мне, пытаясь что-то вспомнить. – Меня так никто не называл, кроме… Не может быть. Мари… Марина! Кроме тебя. Как же я сразу тебя не узнал?
Слова-улики… Рано или поздно все тайное должно было стать явным, но сейчас я не была готова к разоблачению. Я смутилась – так пристально он стал разглядывать меня. Рабочая одежда, фартучек, нелепая косичка – я готова была провалиться сквозь землю. Имея одно желание – остаться незамеченной, я услышала:
– Судя по всему, ты узнала меня. Да? Я подняла глаза:
– Узнала… мне было интересно наблюдать за тем, как ты изменился.
– Это я проштрафился. Прости, но я помнил только то, что у тебя были длинные волосы. Как ты жила всё это время?
– По-разному. А ты учишься? – спросила я.
– Да. Заканчиваю институт. Здесь я из-за сестры, она будет в лагере все лето. Мне нужно быть с ней.
– Никогда бы не поверила, что мы все-таки встретимся…
– … и будем работать вместе, – продолжил он мою фразу. – Знаешь, завтра у начальника лагеря перед открытием сезона будет решаться вопрос, кто в каком отряде и с кем будет работать. Давай запишемся вместе? Ты – воспитателем, а я – вожатым.
– Или наоборот?
– Хорошо наоборот. Только, чур, выбираем четвертый отряд. В нем все лето будет Валя. Мне, кстати, уже нужно ехать за ней в пригород. Скоро стемнеет.
– Я согласна. Но как же Диана?
– А что Диана? Ты хотела работать вместе с ней??? Можно предположить, где будет она со своим эффектом через пару дней, когда привезут детей. Если она уже сейчас бегает по крышам от работы, потом ей просто захочется порхать над суетой.
– По-своему ты прав, – я прикоснулась рукой к его лицу, словно хотела поправить стрижку, но на самом деле я погладила его. – Я скучала по тебе, Радуга…
Его взгляд ответил мне тем же. А что, если цель и смысл моей жизни быть рядом с ним? Может быть, он станет тем сильным и смелым, кто поможет исправить ошибку, которую я совершила в своей жизни, возьмет меня за руку и поведет за собой? И будь, что будет.
4
В этот день поздно вечером, когда я уже собиралась ложиться спать, я неожиданно услышала мелодию, разливающуюся на всю окрестность. В этой арии было что-то удивительное. Ноты, как рассыпающиеся бусы, падали на землю хрустальными капельками росы. Это был знак. Василий вернулся. Сейчас он, наверно, показывал сестре радиорубку. Я слушала музыку, сидя в своей комнате у себя на кровати. В руках у меня лежали его «хамелеоны», которые он забыл забрать у меня. Так он снова вошел в мою жизнь. Полуночным напевом. Долгожданным покоем. Раем в душе.
5
Утро следующего дня началось неожиданно. Диана, выйдя из корпуса раньше меня, издала нечленораздельный возглас. Испугавшись за нее, я соскочила с кровати и выглянула в окошко. Я увидела, как она прикрывает рот от удивления, глядя на огромный букет цветов, лежащий на крыльце. Я поинтересовалась:
– Зачем же так кричать?
– Кто-то принес мне цветы!
– Не может быть…
– Вот – посмотри, – она их приподняла.
– Я рада за тебя.
– Рада? Да это же очередной парень с букетом – и опять не твой!
Я прикрыла окно, догадавшись, кто оставил букет на пороге. Но я не стала ее разочаровывать. Что собственно, она знала про меня? Про мою жизнь? Пусть думает, что хочет. Но мне было глубоко неприятно, что Диана с самого утра начала со мной вести себя так вызывающе. Разве я заслужила такое обращение? Ее фраза, брошенная в мой адрес, вопреки ее желанию, не задела мое самолюбие, но сам факт… Недолго думая, я решила, что нужно воспользоваться этой ситуацией. Накинув халат, я вышла из комнаты, чтобы расставить все точки над
– Доброе утро!
Диана, ставя цветы в воду, бросила в мою сторону снисходительный взгляд:
– Для меня утро действительно доброе, а вот тебя оно как всегда – обделило.
Я возмутилась:
– Я не ослышалась?
– А что такого я сказала?
– Обидные слова. Но ты не только говоришь, ты еще делаешь, что хочешь и когда захочешь.
– Я не понимаю. О чем ты?
– Вчера мне нужна была твоя помощь. Где ты была?
– Подумаешь… Пропала ненадолго.
– Надолго! Ты меня предупредила, что уйдешь всего на час.
– Что с того?
– У меня было желание работать с тобой в одном отряде, но ты этого не оценила. Поэтому не обессудь – сегодня, когда будет распределение, на меня не рассчитывай. Я не хочу все лето тянуть отряд в сорок человек одна, теряясь в сомнениях, на крыше ты лежишь или прячешься в подвале.
– Мариночка, не шути так! Ты такая мне совсем не нравишься.
– Я – не деньги, чтобы всем нравиться.
– Ну, хорошо. Прости меня за то, что я вчера потерялась… и до этого тоже уходила… Детей привезут, и я буду, как на привязи… И… м-да… Буду следить за тем, что говорю.
