велосипедами прятались под пёстрые зонтики. Папа стоял в пилотке из газеты и смотрел, как в дрожащем знойном мареве расплывается вдали и тает, будто плывёт в воздухе, Хамелеон — длинный мыс, прозванный так оттого, что он много раз в день в зависимости от положения солнца и облаков меняет свой цвет. Иногда мимо пробегали собаки с низко выброшенными языками.
— Счастливчики! — сказал папа, и они с завистью посмотрели, как с моря прибыл велосипед и две девушки из очереди побежали к нему по гальке.
— Иди постреляй в тир, — папа забренчал мелочью в кармане. — И купи мороженое… Ну, шпарь!
Тир был в конце набережной, и Вася очень неплохо на этот раз пострелял: из десяти пулек — десяти возможных — выбил целых восемь! Правда, цели выбирал покрупней. Ничего, потом перейдёт на более мелкие и трудные… Купил мороженое на палочке и, нетерпеливо содрав бумагу, вонзил в холодную, белую, сладко-твёрдую поверхность зубы и побрёл к лодочной станции. И, вспомнив вдруг о папе, вернулся и купил ещё одно. Чтобы донести его твёрдым, поскакал к станции.
— Па, я и тебе купил, — Вася протянул мороженое.
— Спасибо.
И не успели они покончить с мороженым, как к ним подошли Виктор Михайлович с Алькой.
— Добрый день, Александр Иванович! За столом вас не увидишь, так хоть в очереди.
Папино лицо на мгновение передёрнулось от досады. Видно, хотел сказать что-то резкое, но сдержал себя. Промолчал.
Зато Виктор Михайлович не умолкал:
— Значит, едете? Не жарко будет? — и полушёпотом: — Может, и нам с Аликом? — И встал перед папой.
Вася стрельнул глазами в Альку, и тот сразу перехватил его взгляд.
— Ты что, один? А где девчонки? Где твой Андрюха с Макаром?
— Я не один, я с папой, — буркнул Вася.
— А каков Макарка! — сказал Алька и засмеялся. — Взрослых ныряльщиков перенырял… Дельфин! Героическая личность. Уважаю!
— И я, — сказал вдруг Васин папа. — А вы бы хоть содрали объявление, — он кивнул на белый листок, прикреплённый к стенке лодочной станции. — Всё найдено и уплачено. К чему оно теперь?
— Совершенно верно… Аль, сними! — велел Виктор Михайлович, и Алька сорвал листок, скомкал в кулаке, а кнопки положил в карман.
— Да, да, так получилось… — слегка смущённым голосом произнёс Виктор Михайлович. — Вера напрасно так убивалась, даже неловко мне, поверьте… И со мной не посоветовалась…
Вдруг Алька подмигнул Васе:
— Пойдём на этих велосипедах наперегонки, а? Я люблю состязаться… Честно.
— Ну и люби, а я здесь при чём?
— А разве вы стояли здесь? — спросила у Виктора Михайловича высокая девушка в джинсах, стоявшая за папой.
Виктор Михайлович принялся объяснять:
— Да как вам сказать, это мой добрый сосед. Мы с ним всегда вдвоём, и, надеюсь, он занял и для меня… Александр Иванович, вы мне заняли очередь?
— Нет, — сказал папа, — не занимал.
— Ах, ну тогда простите! Я не знал этого… — удивлённо и обиженно произнёс Виктор Михайлович. — Пошли, Аля… Завтра придём пораньше.
Они ушли, а Вася стоял возле папы, и ему было неловко. Все ведь пускают своих знакомых в очереди перед кассой в кино или в магазине, а папа не пустил. А раз не пустил, значит, так и надо. Пусть знают, как обманывать Макарку!
— Иди в тень, — папа кивнул на навес у моря.
Вася спустился на пляж и оттуда, из приятной морской прохлады, смотрел на папу. Вспомнил о маме: где она сейчас? Чем у них с папой всё кончилось? Он ведь не слышал конца спора. Говорят, от таких вот споров и начинается всё нехорошее у взрослых. И всё из-за него, Васи…
Надо, чтобы папа не думал о нём, будто он избалованный мамой ребёнок. Всё теперь зависит от Васи. И кроме того, папе, наверно, скучно сейчас без него.
Вася вышел из тени и подошёл к папе.
— Ты чего это? Замёрз там, захотел погреться на солнышке?
Глава 32. Морской велосипед
Папа положил на его голову широкую руку. Точно защищал от зноя. Вася тихонько стоял рядом, и ему было хорошо.
— Пап, а я вчера был у Андрюшки… — И Вася рассказал обо всём, что случилось во дворе у рыжей сестры того таксиста.
— Ох, Васька, Васька… — сказал папа и вздохнул. — Когда же всё это кончится? Когда?
Через минуту они бросились к берегу, к причалившему жёлто-красному велосипеду. Папа крикнул: «Садись!» — с силой оттолкнулся от берега и подобрал ногу. Велосипед закачался, как судно. Они уселись, упёрли ступни в педали, часто заработали ногами, и велосипед быстро двинулся в море. Даже удивительно было: впервые в жизни сели, а уже такая скорость!
От свежего ветерка, от пляшущих на воде бесчисленных бликов, от беспредельной синевы и приятных маленьких волн настроение у Васи резко подскочило вверх.
— Отлично идём! — закричал он. — И как легко вращать педали! Как реактивный! Урра!
— Какой там реактивный… Как колёсный пароходишко, — улыбнулся папа. — Теперь такие уже не строят. Старомодный драндулет! Зато мы, Васька, честно выстрадали его, и поэтому лучше его нет и быть не может!
— Отличный драндулет!
Уже за линией буёв они сняли сандалеты, осторожно разделись, и папа пристроил одежду сзади, где была маленькая решётчатая площадка. Теперь они остались в плавках, и солнце остервенело накинулось на них, но на воде было совсем не жарко. Неподалёку пролетел прогулочный катерок на подводных крыльях, и тяжёлая синяя волна высоко вскинула их велосипед. Вася испуганно ойкнул и схватился за поручни.
Папа повернул рукоять вправо, и велосипед послушно двинулся влево.
— Загорим мы с тобой, наглотаемся ветра, напитаемся морской и небесной синевой… Хорошо!
Мимо них плавным брассом, красиво разводя и поджимая ноги, проплыла девушка с длинными распущенными волосами.
— Сколько сейчас времени, не скажете? — подняла она голову.
Папа посмотрел на часы.
— Пять минут двенадцатого… Не устали? Можем взять на буксир.
— Что вы! — девушка улыбнулась, выкинула вперёд руки, ловко, по-лягушечьи обеими ногами оттолкнулась и быстро поплыла вперёд. И Вася опять вспомнил о маме: она плавала ничуть не хуже этой девушки… Лучше! Иногда она так далеко заплывала, что становилось боязно — вернётся ли? — и папа беспокоился и ходил туда-сюда по берегу и оглядывал пустынное море… Где она сейчас? Неужели папа забыл о маме и ему не жалко её?
Лицо папы было беспечно, радостно. В очках отражалось солнце, и глаза лениво, удовлетворённо щурились. Однако ноги его непрерывно работали, и Вася старался не отставать. Они уже порядочно удалились от берега и видели узкую полоску пляжа, светлые корпуса турбазы, а за просторами выжженных на солнце полей трубы и здания винзавода.
— В какую сторону махнём? — спросил папа. — К Кара-Дагу или к Хамелеону?
«Где может быть мама? — быстро подумал Вася. — Она недавно говорила, что больше всего хороших камней встречается по дороге к Хамелеону».
