— Поработаю, — мама едва заметно улыбнулась. Вернее, не она улыбнулась, а улыбнулся её голос. А может, это лишь показалось Васе? — Занятно… Ни разу не каталась на таком смешном драндулете…
Вася с папой громко засмеялись, и Вася стал кулаком вытирать слёзы.
— Что это вы? — чуть смутилась мама. — Я сказала что-нибудь не так? Или на вас подействовал морской воздух?
— Так-так, — зачастил Вася, и ему не захотелось ничего объяснять. — Ты сказала именно так!
— Как улов? — папа кивнул на лежавший на маминых коленях мешочек с камнями. — Скоро здесь ничего не останется, ничего, что радует глаз и сердце.
Узкие, чуткие брови мамы чуть дрогнули.
— Опять философствуешь? Представь себе, кое-что нашла. Дома переберу, может, что-нибудь и оставлю. Я сегодня узнала от одной женщины, что на Кара-Даге появились браконьеры-заготовители. Вчера, например, они взрывали агатовую жилу в Сердоликовой бухте.
— Как так взрывали? — Вася, сидевший на корме на корточках, привстал. — Кто им разрешил? У них что, взрывчатка есть?
— Спроси, чего у них нет, — сказал папа. — И ты думаешь браконьеры спрашивают разрешения? Хищникам закон не писан. Думал, хоть Кара-Даг оставили в покое… Так нет же!
Глава 34. Надо ехать!
За четверть часа до закрытия столовой Вася с родителями подошли к своему столу. Алькиного семейства там не было, зато был Виктор Михайлович. Он сидел в щегольской синей рубахе за пустым столом — все давно поужинали, — уперев голову в кулак, и кого-то ждал. Не трудно было понять — кого.
— А, Александр Иванович! Валентина Петровна! Васенька! Добрый вечер! — приподнялся он со стула и дружелюбно заулыбался. — Как покатались?
— Хорошо, — ответил папа, усаживаясь.
— Я вот о чём ещё хотел сказать… — приступил к делу Виктор Михайлович. — Хорошо, что тут и Вася… У нас здесь получилась некоторая неувязка, накладка. Вера так была рада находке, что сгоряча сделала промах и теперь страдает и мучается. Вася, ты давно не встречал Макарку? Он прибегает сюда?
— Теперь не прибегает, — ответил Вася.
— Ты знаешь, где он живёт?
— Ну знаю, — Вася уткнулся глазами в стол.
— Вера решила исправить свою ошибку, и я всецело её поддерживаю. Всё-таки нельзя так… Верно ведь? — он посмотрел в глаза папе.
— Нельзя, — сказал папа и начал есть, давая понять, что разговор на этом окончен и двух мнений быть не может.
— Всё. Спасибо. Исчезаю! Приятного аппетита! — Виктор Михайлович вскочил и, высокий, гибкий, лёгким спортивным шагом вышел из столовой.
— Что это они вдруг? — покачала головой мама. — И не жалко им расставаться с такой кругленькой суммой?
— Жалко-то жалко, да я уж говорил Васе, они по сути не жадные, не размениваются на копейку или даже на сотню, — ответил папа, — у них игра идёт покрупней, да вот сейчас они поняли, что подмочили свою репутацию и её надо срочно подсушить на горячем южном солнышке… И ещё неизвестно, сколько они ему дадут. — Папа протёр бумажной салфеткой очки и посмотрел на Васю. — Домой к Макарке ты его отведи, если попросит, но до этого не говори Макарке ни слова. Мало ли что, могут и раздумать.
— Не скажу, — пообещал Вася.
— Устал сегодня? — спросил папа.
— Ни капельки, а что?
— А то, что мне, совершенно одуревшему от свободы человеку, хочется завтра снова куда-нибудь съездить… Ну хотя бы в Сердоликовую бухту, и не на теплоходе, а на собственном надувном транспорте.
Вася мельком посмотрел на маму, так посмотрел, чтобы папа не заметил.
— Я готов!
— А ты, Валь? — напряжённым голосом спросил папа.
— А я, скорее всего, нет. Камней там хороших не найдёшь, зато можно наткнуться на браконьера со взрывчаткой… Сто?ит ли туда, да ещё с Васей? Ты подумай…
— Чего здесь думать? Но если Вася не хочет, может не ехать, хотя мне будет и скучновато без него.
Вася понял, что он должен ехать. Хоть кровь из носу, а надо ехать! Иначе папа подумает… В общем, он, конечно, во многом прав в том споре с мамой. И часа нет такого, чтобы Вася не вспомнил о маме, не попросил у неё мысленного совета, не грустил без неё… И не столько в этом виновата мама, сколько он, Вася. А разве можно так? Он ведь хочет стать сильным, надёжным человеком, которого уважали бы люди!
— Я хочу поехать, — сказал Вася. — Я очень хочу.
Мама недоумённо пожала плечами.
— Я бы не советовала, да как знаешь.
Вася не стал повторять. Он вдруг опять подумал о Макарке: сказать бы ему… Вот был бы рад.
— Ты о чём сейчас подумал? — стал вглядываться в его лицо папа.
— О Макарке. Может, и его взять? Веселей будет. Он все ходы и выходы знает…
— Позови, да почти ручаюсь, он не пойдёт. Что для него Сердоликовая бухта? Он довольно практичный малый…
«Посмотрим», — подумал Вася.
После ужина он решил сбегать к Макарке. Вася подошёл к казённому двухэтажному дому, где тот жил. Макарка прутом выгонял кур из своего огородика — крошечного, ограждённого металлической сеткой кусочка земли, когда его окликнул Вася.
— Ну чего тебе? Зачем я понадобился?
— Да ни за чем… Слушай, Макарка, мы завтра с папой нацелились в Сердоликовую… На матраце. Хочешь с нами?
У Макарки на завтра была большая программа: он хотел ещё разик сходить к Герке и взять его за горло: отдавай долг или пожалуюсь твоему отцу, хотел потолкаться на рынке и прошвырнуться по набережной: авось опять повезёт и удастся раздобыть деньжат уж если не на колесо велосипеда, то по крайней мере на кожаную сумку с инструментами или на фонарь, который крепится на руле. Больше взять денег неоткуда. Надо только быть очень осторожным.
— А чего я не видел в Сердоликовой? — спросил Макарка.
— Ты, Макар, там всё видел… А нам с тобой было бы веселей. И ещё, ещё…
— Что ещё?
— Ещё папа очень возмущался Алькиной мамой, ругал их и даже…
— Что «даже»? — у Макарки не хватало терпения.
Васята явно прибежал к нему, чтобы сказать что-то очень важное, но сразу не решался.
— Хочет поговорить с ним… Ну с Алькиным папой. Чтобы его жена держала слово…
— Её ничем не проймёшь, — безнадёжно вздохнул Макарка.
Вздохнул и, уж раз такое дело, решил поплыть завтра с ними в эту Сердоликовую. Конечно, ему делать там нечего. Чего в этой бухте хорошего? Галька, да скалы в воде, да отвесная стена со скудным водопадиком. И камней там хороших нет, чтобы продать приезжим. И крабов крупных и рыбы, которых можно загнать на рынке, нету: их всё время распугивают курортники, которых на часок высаживают с теплоходов в этой бухте.
