Сандро Бучукуртели. В нём как на подбор собраны все нерадивые и недисциплинированные ученики этого класса. Самоуправство Бучукуртели зашло так далеко, что он самовольно исключил из звена пионера Залико Лачашвили.
По классу прошёл гул.
— Ссылалась лиса на собственный хвост! — послышалось из задних рядов.
Нико глянул туда и недовольно поморщился.
— Он исключил Лачашвили и вместо него тайно принял в звено братьев Энукишвили, Вахтанга Дедабришвили и самого испорченного во всей школе Вахтанга Мрелашвили, а также Туджишвили Автандила, который сначала был примерным учеником, а теперь…
— Ты о Туджишвили не беспокойся! — обиделся Автандил. — Если хочешь мне что-нибудь сказать, скажешь наедине.
Классный руководитель призвал учеников к порядку.
— Пожалуйста, конкретнее… — добавил он, обращаясь к Нико.
— А разве это не конкретно? Он не допускал девочек из своего звена на сборы, а сборы устраивал где-то в сарае на опушке леса.
— Ты выкладывай, что у тебя на душе. А про звено тебя никто не спрашивает: хотим — и устроим сбор у чёрта на куличках!
Гиви строго глянул на Сандро.
— Видите, он и сейчас не даёт мне говорить!
— Ну и не беда! Будто у тебя что ни слово, то золото!..
— Тише, ребята! — встал председатель.
— Вот такие хулиганы и бездельники собрались в его звене.
— Сам ты бездельник!
— Неправда! — горячился Нико. — Значит, я вру? Ну-ка, спросите у своего звеньевого, какие у него отметки по русскому и по арифметике! А кто в вашем классе вечно препирается со старшими? Спросите, кто таскается ночью по чужим садам?
— Что до чужих садов, ты тоже был не прочь прогуляться! — крикнул Гоги. — Но после одного вечера тебе отбили охоту…
От этого напоминания Нико пришёл в ярость.
— Вы предлагаете мне говорить конкретнее? Хорошо, я буду конкретнее. Однажды ночью этот Бучукуртели, его «правая рука» Ефремыч, Бердзенишвили, Гигаури, Харатишвили, короче, все, кто входит в его звено, спилили у родника тополь, перекинули через разлившуюся речку, перебрались на другую сторону, залезли в сад к дедушке Димитрию и обобрали его лучшую яблоню. Добычу они спрятали в сарае, чтобы зимой съесть яблоки… Вот они, те яблоки! — С этими словами Нико сорвал с корзины покрывало, и оттуда розово засветились, словно заулыбались, гладенькие, краснощёкие «турашаули».
По классу пробежал гул.
Нико наслаждался произведённым впечатлением.
Хахабо глотнул слюну и, чтобы избежать искушения, отвернулся. Старший пионервожатый молчал. Гиви крутил в руках указку и исподлобья оглядывал свой отряд.
Только учитель арифметики не смог скрыть удивления:
— Неужели всё это правда?
— Истинная правда! — приложил руку к груди Нико. — Я и Бахсолиани забрали эти яблоки из их сарая! — он обернулся к своему приятелю: — Верно, Георгий?
— Верно, — как-то неохотно подтвердил тот.
— А как вы узнали, что яблоки хранятся у них в сарае?
Нико заколебался.
Члены третьего звена подозрительно оглядели друг друга, потом все, как один, уставились на Лену. Девочка почувствовала, что на неё смотрят, и заволновалась, заёрзала на парте. «Неужели они думают, что я их выдала?»
Десять пар глаз с презрением и угрозой смотрели на неё.
Нико преодолел минутное колебание и продолжал:
— Однажды на просёлочной мне повстречался Мрелашвили. Ни с того ни с сего он обругал меня, запустил камнем и попал в ногу…
— Хорош левша!
— Молодец Снайпер! — послышалось с разных сторон.
— Тише, ребята! — Старший пионервожатый поднял руку.
— А сам убежал, — продолжал Нико. — Я погнался за ним. Уже вечерело, но я не выпускал его из виду. Он вышел за село, у последних плетней пошептался с кем-то, а потом направился к старому сараю на опушке. Я обошёл стороной их «часового», пробрался к сараю и, прижавшись ухом к стене, стал слушать. Мне всё было слышно. Там я узнал и про эти яблоки. Я сходил к Бахсолиани и уговорил его забрать яблоки из сарая.
Сандро постепенно приходил в себя.
— Кто тебя просил забирать их оттуда?
— Может, его под конвоем вели?..
— Не-е, он добровольный!
— Знаем таких!
— Кто тебе сказал: пойди и забери эти яблоки?
— Мне сказала моя совесть! — торжественно ответил бывший вожатый и огляделся.
— Тогда докажи, что у тебя есть совесть! — вскочил Сандро. — А я докажу, что не крал яблок.
— Здесь нечего доказывать. Всё и так ясно.
Класс гудел. Председатель совета отряда опять призвал пионеров к порядку.
— У тебя всё? — спросил Гиви у Нико.
— Нет, ещё не всё.
— Ну, тогда продолжай.
— И продолжу. Такова, товарищи, история ограбления дедушки Димитрия. А кто, по-вашему, обобрал бахчу бабушки Мелано? Кто срубил у неё чернослив? Кто пропорол плетень у Захарии? Кто обрезал хвост кобыле Михи Безарашвили? А?..
Нико прервал град «обвинений» и перевёл дух.
Гоги воспользовался этим и продолжил вместо него:
— А по чьей вине волки задрали корову бабки Мелано? А? По чьей вине у Ильи перевернулся «Москвич» и Илья вывихнул ногу? А почему у От
Гиви еле унял вошедшего в раж Ефремыча.
— А что он всё на нас сваливает? — не успокаивался Гоги.
— Кроме нас, мальчишек, что ли, в деревне нет?
— Тоже, фашистов нашёл! — зашумели и остальные.
— Всё на наш счёт хочет списать!
— С больной головы на здоровую валит! Дудки!..
— Отдышись, Нико! Небось от такой болтовни коленки подкашиваются.
— Оставь нас в покое, не то груша у Грозного ещё не срублена!..
Нико густо покраснел.
— Что вы тут базар устроили! — вскочил Гиви. — Дайте друг другу высказаться. Ты что хочешь сказать, Бердзенишвили?
— Я? — удивился Вано. — Что я скажу? Что Нико не мешало бы поумнеть? Но это и без меня всем ясно.
