— Будет болтать! — посадил его Гиви на место. — Если тебе есть что сказать, говори, а нет — не отнимай время, выставлю вон из класса! — Он обернулся к своему поникшему однокласснику. — Продолжай, Нико.
— Что ещё я могу сказать? — проговорил Нико. — Даже здесь они мне рот затыкают! Ну, что я мог с ними сделать, когда был вожатым?! С этим звеном невозможно работать. Я предлагаю освободить Бучукуртели от обязанностей звеньевого.
— А тебя, между прочим, никто не спрашивает, что ты предлагаешь! — крикнул Сандро.
— Если бы ты был хорошим парнем, — надул губы Хахабо, — тебя оставили бы нашим вожатым. Мой дед говорил…
Гиви вовремя унял Дедабришвили, строго оглядел класс и обернулся к Нико:
— Ты кончил?
— Да. — Нико опустился на свободный стул у доски и утёр лоб.
— Кто хочет выступить? В классе стало тихо.
Потом кто-то сидящий у окна поднял руку.
К столу вышла звеньевая первого звена Дали Поцхишвили.
Она нервно отбросила назад коротенькие косички и сказала:
— Всё, что здесь говорилось о Сандро Бучукуртели, правда…
Девочка замолчала и обвела взглядом класс.
Вахтанг Дедабришвили, выпятив губы, смотрел на неё и хмурил бровь.
Луарсаб прижимал мизинец к носу и усмехался.
Гигаури и Харатишвили одновременно с сожалением качали головами.
А Вано Бердзенишвили постукивал кулаками друг об дружку, словно грозился.
Дали заметила это.
— Ты меня не пугай, я не из пугливых! Нико говорил чистую правду. Сандро переманил из моего звена трёх мальчишек, и теперь в его звене пятнадцать человек, а в моём только семь.
Дали перевела дух, взглянула на старшего пионервожатого и быстренько закруглилась:
— Поэтому я предлагаю вернуть членов моего звена, а Сандро примерно наказать.
На место Дали вышла Зизи Арсенишвили.
— Раньше Сандро и вправду был шалун. Но теперь он не безобразничает, только придумывает вечно что-нибудь. Взбрело ему сделать из своего звена футбольную команду! Вот он и стал переманивать мальчишек. Луарсаб Бачиашвили раньше был в моём звене, а потом попросился к Сандро. Он был хороший, умный мальчик, мы с ним вместе занимались по арифметике, а теперь он и близко ко мне не подходит: «Я же не девчонка, чтобы быть в твоём звене. Все настоящие мужчины собрались у Сандро!» — передразнила она Луарсаба. — А Сандро пользуется их доверием и заставляет делать всё, что захочет…
— А что мы сделали плохого? — вскочил Сандро.
— Сядь, Сандро! — прикрикнул на него Гиви. — На твоём месте я постеснялся бы людям на глаза показываться.
Сандро раскрыл рот, словно хотел что-то сказать, но смолчал и порывисто сел на место.
— Я тоже прошу вернуть обоих членов моего звена и наказать Сандро за самоуправство. И ещё за кражу яблок. Переизбрать его!
Сандро встревоженно огляделся.
Большинство друзей избегали его взгляда.
— Гоги! — шепнул Сандро. — Ты должен выступить, Гоги!
— Я не смогу, — шёпотом отозвался тот.
— Иди, не бойся!
— Я не боюсь, я просто не смогу…
— Кто ещё хочет сказать что-нибудь? — во второй раз спросил председатель совета отряда.
— Иди, иди!
Гоги неохотно поднялся и вышел к столу.
— Нико всё наврал! Мы никаких яблок не крали и в сарае не прятали. Наверное, это он сам нарвал их и принёс туда, чтобы свалить на нас, — негромко, но внятно проговорил он.
Это неожиданное заявление взволновало весь отряд.
Те, кто понаивнее, поверили:
— Молодец Ефремыч!
— Вот это выдал!
— Так его!.. — послышалось со всех сторон.
Поддержка друзей раззадорила Гоги.
— Он с самого начала привязался ко мне и Сандро: без конца подзатыльники, ни в «лахти», ни в мяч нельзя было поиграть. Теперь он не может ничего с нами сделать, потому как не вожатый он больше, вот и пришил нам новое дело.
Шум в классе усилился.
— Бердзенишвили, ты что там мельтешишься? Никак покоя не найдёшь! Выйди скажи, в чём дело?
— А дело, по-моему, в шляпе.
— Ты всё-таки выйди сюда, вместо того чтобы сколачивать кружок…
Вано, зло косясь на Нико, вышел к столу и поглядел на классного руководителя.
— Ну говори…
Вано молчал.
— Ты что, язык проглотил? — крикнул Нико. — Там он у тебя до полу свисал! Говори!
Вано с презрением оглянулся на Нико, но смолчал.
— Что ты хотел нам сказать? Говори, не стесняйся, — вмешался старший пионервожатый. — Ты признаёшь вину?
— Какую вину? — удивился Вано. — Пусть вину признаёт тот, кто провинился. А я только хотел сказать, что на прошлой неделе в колхозе пропал комбайн, и как бы теперь и это на нас не свалили.
В ответ на его слова класс грохнул, да так весело, что даже старший вожатый и учитель арифметики рассмеялись.
Бахсолиани не хотел обижать приятеля, но и он не удержался от улыбки.
— Ступай на место, Вано, — сказал Гиви, — и будь паинькой, если не хочешь смотреть на наше собрание через окно. Комбайн никуда не пропадал, его просто отвели в МТС…
— Погоди, Гиви! — вскочил Нико. — Ты даёшь слово тем, кто молчит о его проступках. Ну-ка, пусть Залико Лачашвили выступит!..
— Не могут же все говорить одновременно! — обиделся Гиви. — Залико, у тебя есть что сказать?
— Я с места…
Звено Бучукуртели насторожилось.
У Сандро пропала последняя надежда. Теперь Залико «заведётся» и выложит всё. Жаль, нет Снайпера — этот чёрт придумал бы что-нибудь. Надо же — накануне собрания приволок в класс петуха! А позавчера разбил окно в клубе и ругал завклубом за то, что его в кино не пустили. День без кино у Снайпера — траурный день… И такой парнишка шатается где-то как неприкаянный, а Залико тут разглагольствует. Но погоди, что это он говорит?..
— Сначала мы были в плохих отношениях, — говорил Лачашвили, — во всём соперничали друг с другом…
— То же мне Кучук-Караман!
Сандро коленкой толкнул друга.
— Помолчи, Гоги, пусть говорит.
— Ну, он взял и исключил меня из звена.
Нико улыбнулся и кивнул на Залико с видом фокусника, которому удался фокус.
— Говори, Залико! И никого не бойся.
— А за что он меня исключил? За то, что я наябедничал на Вахтанга Мрелашвили, когда тот
