спать!
— Если я захочу спать, я могу уснуть прямо здесь!
Она могла говорить что угодно, но я и с места не двигался, продолжая сидеть на ветке каштана. В конце концов она выходила из себя и кричала в ярости: «Эй ты, обезьяна! А ну-ка, слезай сейчас же!»
Может быть, мне так нравилось лазать по деревьям из-за того, что я родился в год Обезьяны? Когда на каштане появлялись колючие шарики, свисающие целыми гроздьями, я брал палку и прыгал под деревом, пытаясь их сбить. Это было так весело! Мне очень жаль нынешних детей, которые выросли вдали от природы и не узнали всех этих радостей.
Еще мне интересно было наблюдать за птицами, свободно порхающими в небесах. Порой мое внимание привлекали особенно красивые птички, и тогда я старался разузнать о них как можно больше: к примеру, как выглядит самец, а как — самка. Тогда у нас не было книг, из которых я мог бы почерпнуть информацию о различных видах деревьев, кустарников и птиц, поэтому приходилось исследовать все самому. Я частенько пропускал обеды и ужины, гуляя по горам и долам в поисках зимовья перелетных птиц.
Однажды я несколько дней подряд утром и вечером влезал на дерево, чтобы понаблюдать за сорочьим гнездом. Мне так хотелось увидеть, как сороки откладывают яйца! В конце концов, мне это удалось, и мы даже подружились с хозяйкой гнезда. В первые дни при моем приближении сорока начинала истошно трещать и суетиться, но потом стала спокойнее и смогла подпустить меня ближе.
Я дружил и с насекомыми, которые водились в наших краях. Каждый год в конце лета на верхние ветви хурмы, росшей за моим окном, усаживалась звонкоголосая цикада и устраивала настоящий концерт. Я был так рад, когда к началу осени наконец-то замолкали пронзительные трели других цикад, раздражавшие нас все лето, и вместо них начинала петь та самая звонкоголосая цикада. Ее голос напоминал о том, что влажный летний сезон подходит к концу и скоро сменится осенней прохладой.
Это был особый напев, что-то типа «Сулу-сулулулулулу!». Каждый раз при звуках этой песни я запрокидывал голову вверх, глядел на хурму и думал: «Конечно, такой певице нужно забраться повыше, чтобы ее пению порадовалась вся деревня! Кто бы услышал ее, вздумай она спуститься в яму и петь оттуда?»
Очень скоро я понял, что и летние пронзительные цикады, и эта звонкоголосая певунья исполняли свои песни ради любви. Что бы они ни пели — и «мем-мем-мем», и «сулу-сулу», — они хотели своим пением привлечь партнеров. Как только я понял это, меня стал разбирать смех при первых же звуках букашечьих трелей: «Ага, тебе нужна любовь, верно? Тогда продолжай петь, и ты найдешь себе хорошего партнера!» Я постепенно учился дружить с природой и делиться любовью со всем, что меня окружает.
Мы жили примерно в четырех километрах от побережья Желтого моря. Море было достаточно близко, и я мог видеть его с любой возвышенности около дома. На пути к морю тут и там было разбросано множество прудов и озер, меж которых пробегал извилистый ручей. Я частенько залезал в один из этих прудов со стоячей зловонной водой и ловил в тине угрей и пресноводных крабов. В поисках разных озерных жителей я облазил множество озер и болот и хорошо знал, где и кто водится. Угри, к примеру, не любят быть на виду и поэтому прячут свое длинное тело в крабьих норах или других отверстиях. Порой им не удается целиком влезть в слишком маленькую дыру, и их хвосты остаются торчать наружу. Я легко ловил угрей, хватая их за хвост и вытягивая из норы. Если к нам приходили гости и хотели полакомиться запеченным угрем, для меня было сущим пустяком пробежать несколько километров до пруда и обратно и притащить с собой штук пять угрей. Во время летних каникул я за день мог поймать более сорока угрей!
Что я действительно не любил делать, так это кормить корову. Когда отец просил меня покормить ее, обычно я выводил животное на луг соседней деревни, привязывал к колышку и убегал по своим делам. Тем не менее, через некоторое время я начинал помаленьку беспокоиться о ней. Прибежав поглядеть, как у нее дела, я видел, что она по-прежнему стоит там, где ее привязали, мычит и ждет, пока кто-нибудь не придет и не покормит ее. Бедняга могла простоять на одном месте с утра и до полудня. Слыша издали ее мычание, я жалел ее и думал: «Ну что это за корова! И что мне теперь с ней делать?» Только представьте, как нелегко мне было игнорировать мою мычащую животину! И все же вечером, когда я приходил отвязать ее, она не сердилась и не пыталась боднуть меня рогами — нет, она была счастлива видеть меня! И тогда я понял, что наше видение главной цели в жизни должно быть таким же, как у этой коровы. Ждите и будьте терпеливы, и ваша жизнь непременно изменится к лучшему.
У нас дома жила собака, которую я очень любил. Она была такая умная, что к тому времени, когда я обычно возвращался из школы, она выбегала из ворот и со всех ног мчалась встречать меня, хотя я был еще далеко. Каждый раз при виде меня она прямо прыгала от счастья! Я всегда гладил и трепал ее за ухом правой рукой, поэтому, даже оказавшись слева от меня, собака тут же перебегала на правую сторону и терлась мордой о мои ноги, упрашивая погладить ее. Я гладил ее по спине и трепал за ушами. Если я не делал этого, она продолжала бегать вокруг меня всю дорогу до дома. «Ах ты, разбойница! — приговаривал я. — Ты ведь знаешь, что такое любовь, верно? Тебе она по душе?»
Животные понимают, что такое любовь. Вы ведь видели, как курица высиживает яйца, пока не вылупятся цыплята? Она ни на миг не смыкает глаз и буквально прирастает к кладке, чтобы ни одна живая душа и близко не подошла. В такие моменты я любил входить и выходить из курятника, зная, как сильно это злит наседку. Стоило мне войти в курятник, как курица вытягивала шею и пыталась напугать меня. Но я, вместо того чтобы уйти, пугал ее в ответ. После нескольких таких проделок курица переставала реагировать и делала вид, что не замечает меня, тихо свирепея и держа наготове острые когти. Бедная птица была на взводе и выглядела так, словно она вот-вот со свистом рассечет воздух и нападет, однако ей нельзя было даже шелохнуться из-за яиц. Поэтому ей приходилось сидеть и молча злиться. Я мог даже подойти к курице и погладить перышки, зная, что она все равно не сдвинется с места.
Казалось, наседка была исполнена решимости не шевелиться до тех пор, пока не вылупятся цыплята, даже если кто-нибудь придет и повыдергает ей все перья из хвоста. Благодаря такой непоколебимой любви и привязанности к яйцам куры занимают особое положение, и даже петух не может вести себя с ними как вздумается. Куры полностью контролируют все, что происходит вокруг, словно заявляя: «Кем бы ты ни был, не смей трогать мои яйца!»
А с какой любовью свиноматка дает жизнь поросятам! Я как-то наблюдал за одной свиньей и видел, как она производит на свет потомство. Во время родов мать выталкивает поросенка из себя с громким хрюканьем, и тот выскальзывает наружу. Затем свинья снова издает громкое хрюканье — и на свет появляется еще один поросенок. Точно так же рождаются и котята, и щенки. Мне так нравилось смотреть, как появляются на свет крошечные слепые малыши! При виде этого зрелища я радовался и смеялся от всей души.
И так же сильно я горевал, когда видел, как умирают животные. Неподалеку от нашей деревни была скотобойня. Как только туда заводили корову, тут же откуда-то появлялся мясник и зарубал животное стальным топором длиной с полруки. Корова падала наземь. В тот же миг с нее сдирали шкуру и обрубали ноги. Однако животное так отчаянно цеплялось за жизнь, что обрубки ног все еще продолжали мелко подрагивать. Я не мог без слез смотреть на эту сцену и начинал громко рыдать...
С самого детства у меня была одна «странность»: я знал то, чего не знали другие, словно у меня были какие-то сверхъестественные способности. Если я говорил, что пойдет дождь, он действительно шел. Сидя дома, я мог заявить: «Такой-то дедушка из соседней деревни сегодня плохо себя чувствует», — и оказывался прав. С восьми лет я получил известность как лучший советчик в вопросах сватовства. Мне было достаточно взглянуть на фото жениха и невесты, и я уже мог рассказать о них все. Если я выносил вердикт: «Эти люди не подходят друг другу», но они все равно вступали в брак, в будущем этот брак неизбежно распадался. Я занимаюсь этим до сих пор — а ведь мне уже 90 лет! — и могу многое рассказать о человеке, лишь взглянув, как он сидит или смеется.
Хорошенько сосредоточившись, я мог сказать, чем занимаются в данный момент мои старшие сестры. За это они и любили меня, и немного побаивались. Они чувствовали, что я знаю все их секреты.
Может показаться, что я обладаю какими-то невероятными способностями, но на самом деле в этом нет ничего удивительного. Даже муравьи, которые для нас не более чем мелкие букашки, заранее чуют наступление сезона дождей и прячутся там, где их не замочит вода. Если человек настроен в унисон с природой, он должен уметь предугадывать, что ждет его впереди. Это не так уж и трудно.
Например, чтобы определить, куда подует ветер, внимательно приглядитесь к сорочьему гнезду. Вход в гнездо этой птицы всегда расположен с противоположной стороны от потока ветра. Сороки натаскивают
