этом умалчивает.
— Неудивительно, что он до сих пор не женился, — заметил лорд Стернпол.
— Он не женится потому, что сначала хочет отправиться в новую экспедицию. Но надежда у меня есть, — с улыбкой подмигнул, граф.
— Вот как? Ему приглянулась какая-то молодая леди?
— Приезжай на бал и сам все увидишь. Мне остается только убедить сына осознать свой долг и сделать ей предложение. В конце концов, одну экспедицию он уже совершил — зачем ему другая, особенно когда у него есть очаровательная молодая леди из блестящей семьи, которая, кажется, готова на брак с ним и только ждет его предложения. Кто знает, сколько мне осталось жить, так что мне нужен наследник! — Граф понизил голос, когда несколько человек оглянулись на него: — Уверен, леди Элеонора быстрее, чем любой отец, поможет ему занять высокое положение в обществе.
— Леди Элеонора?
Граф перешел на шепот:
— Да, Элеонора Спрингфорд. Ты помнишь ее отца, герцога Уаймертона? Уже в десять лет он был страшным занудой, а еще эта его заячья губа! Но как видно, он нашел себе красавицу жену, потому что дочка оказалась просто чудо как хороша… Что только показывает, каким упрямым бывает мой сын. Это он в свою матушку. И представляешь, он встретился с леди Элеонорой в почтовой карете! К счастью, она опрокинулась, а не то он даже не смог бы ей представиться.
Да-да, я понимаю, тебе кажется странным, что оба воспользовались почтовой каретой, — поспешил он сказать, заметив пораженное лицо лорда Стернпола. У моего сына есть кое-какие плебейские воззрения, а у нее… Впрочем, не стану распространяться о ее семейной ситуации, пока у них там все не уладится, но ты помнишь ее отца? Он всегда был диктатором, вечно нами командовал, выдумывал разные нелепые правила, когда его назначили старшим учеником.
— Леди Элеонора будет на твоем балу?
— Да. Она остановилась в Грэншир-Холле.
Лорд Стернпол растянул тонкие губы в подобие улыбки.
— Прекрасно. Я буду рад с нею встретиться и узнать, как поживает ее отец.
Бромвелл взбежал по лестнице городского дома своего отца. Несколько часов назад он представил в Линнеевском обществе свой доклад о бразильском странствующем пауке. Как всегда, его слушали с большим интересом, но сам он не испытывал обычного энтузиазма и жажды поделиться результатами своих наблюдений.
Как будто он с нетерпением ожидал прихода Рождества и вдруг узнал, что оно откладывается на неопределенное время.
Он догадывался, что с ним происходит. Казалось бы, теперь, когда появилась надежда избавить мисс Спрингли от преследований лорда Стернпола, он мог успокоиться и уже не думать о ней. Но воспоминания о ее нежной страсти, удивительной смелости и обаянии преследовали его и во сне и наяву.
За последнюю неделю ему неоднократно снился один и тот же сон: мисс Спрингли исполняла hura, возбуждающий экзотический танец таитянок, грациозно и плавно поводя руками, раскачивая бедрами, подрагивая полными и круглыми грудями над плоским животом, притопывая в такт мелодии стройными ножками.
Короче, оправдывалась старая пословица, что на расстоянии любится крепче.
— Благодарю, Миллстоун, — бросил он дворецкому, открывшему ему.
— Милорд, у вас в гостиной визитер, — торжественно доложил дворецкий, когда Бромвелл передал ему свою шляпу, очень похожую на ту, что пострадала в почтовом экипаже во время ловли паука. Как удивилась мисс Спрингли, когда он сказал ей, куда его положил! Как будто он признался, что съел паука!
Да, но кто этот нежданный гость, спохватился он. Может, кто-нибудь из тех, кого он просил о финансовой помощи? Пожелал лично ответить нм просьбу, и если это так, то это обнадеживающий признак.
— Кто это, Миллстоун?
Не успел дворецкий ответить, как на пороге появился Друри.
Они обменялись всего одним взглядом, и у Бромвелла отчаянно заколотилось сердце, но не от радости. Завтра они собирались встретиться с Джейми Сент-Клером. Но мрачный вид Друри не предвещал ничего хорошего.
Однако Друри сохранял свою обычную невозмутимость, обратившись к дворецкому:
— Миллстоун, пожалуйста, скажите повару, что я останусь обедать, если его светлость не будет возражать.
Бромвелл только кивнул дворецкому, схватил Друри за руку и потащил в гостиную.
— Не стоит паниковать, — успокоил Джастиниана Друри, закрывая двери роскошной гостиной лорда Грэншира.
— Я и не паникую, — с деланной усмешкой ответил Бромвелл. — Что произошло? Мисс Спрингли…
— Насколько мне известно, она находится в Грэншир-Холле, где ей ничто не угрожает.
Бромвелл немного успокоился.
— А Джульетта не…
— Нет, она совершенно здорова.
— Значит, что-нибудь с Чарли, Бриксом или Эдмондом?
— Не волнуйся, все наши друзья и их семьи в полном порядке, — заверил его Друри. — Просто… есть кое-какие новости. Скажи мне, Багги, что ты можешь сказать о родственниках мисс Спрингли?
— Насколько мне известно, родственников у нее нет, иначе она обратилась бы к ним за помощью. О братьях или сестрах она не упоминала, родители ее умерли и…
— Думаю, тебе лучше сесть, Багги.
— В чем дело? У нее все-таки есть родственники?
— Да, — хмуро подтвердил Друри; — Садись же, Багги.
Виконт машинально повиновался:
— И где они?
— Ее мать действительно умерла, как и сказала мисс Спрингли. Умерла от горячки в тюрьме Ньюгейт, когда ожидала суда. Отец был осужден за кражу и сослан на каторгу. Судя по документам, когда корабль причалил к берегу, он был жив и, как меня заверили, до сих пор отбывает положенное наказание.
У Бромвелла странно закружилась голова, как будто он снова правил лошадьми, только на этот раз они мчались как ветер.
— Но она сказала, что оба умерли. И не говорила, что они были арестованы, что их судили.
Снова ложь, в дополнение к той, первой!
— К сожалению, доказательства неопровержимы, и, если Стернпол узнает о ее семье, его положение станет сильнее, а наше слабее — при условии, что все произошло именно так, как рассказала мисс Спрингли.
Бромвелл обхватил голову, стараясь размышлять спокойно и беспристрастно, хотя чувствовал себя ужасно.
— Но если она на самом деле совершила преступление, зачем ей было говорить мне про лорда Стернпола? Она могла продолжать притворяться леди Элеонорой. Ведь ни я, ни мои родители нисколько не сомневались в ее истории.
— Мне это тоже не совсем понятно, — признался Друри. — Могу предполагать лишь одно: она сказала правду — или только часть правды, потому что больше не хотела тебя обманывать и действительно считала своим правом обокрасть лорда Стернпола. Однако теперь, когда мы знаем о прошлом ее родителей, мне уже меньше верится в ее версию того, что произошло.
Бромвелл был слишком взволнован, чтобы сидеть, и вскочил на ноги.
— Мне нужно ехать домой. Я должен узнать правду.
— Я так и думал, а потому отправил Джульетте записку, чтобы завтра утром она была готова к
