скоро выясним, что же произошло. Я в жизни так не пугалась!
Разумеется, она испугалась, когда увидела пожар. А где же в это время был он? Гонялся за призраками и пытался избежать встречи с ней… Куинн снова испытал раскаяние и сожаление.
— Не волнуйтесь, миледи, мы непременно арестуем негодяев! — сурово объявил мистер Рассел.
Сондерс, по-прежнему с полураскрытым ртом, пылко закивал в знак согласия.
— Не сомневаюсь, что арестуете, — ответила Эзме, украдкой косясь на Куинна.
Что в ее взгляде — одобрение? Желание? Простое признание того, что он здесь? Хотелось бы знать…
— Извините, но я не видела и не слышала ничего до тех пор, пока миссис Луэллен-Джонс не закричала: «Пожар!» — с сожалением призналась Эзме, садясь на один из стульев за столом.
— А вы, милорд? — спросил мистер Рассел. — Вы тоже не видели и не слышали ничего необычного?
— Меня не было дома.
Сондерс тихо ахнул, а мистер Рассел покраснел, как вареный рак.
— Я был в своем клубе, что подтвердят несколько других его членов.
Мистер Рассел, казалось, вот-вот задохнется.
— Я и не думал предполагать, что…
— Я не в обиде, — ответил Куинн.
Тут в комнату вплыла миссис Луэллен-Джонс, одетая, как всегда, опрятно и просто. Пережитое волнение выдавали лишь покрасневшие глаза и напряженно сжатые губы. Подобно Максуини, она, словно не замечая двух должностных лиц, сразу обратилась к Куинну:
— Вы хотели поговорить со мной, милорд?
— Да. Садитесь, пожалуйста!
Глава 14
После того как экономка села, Эзме заставила себя сосредоточиться на цели допроса. Сейчас нельзя отвлекаться на Куинна, хотя… он так невероятно красив! Волосы еще не высохли после мытья, гладкое лицо свежевыбрито… Как он испугался, когда узнал про пожар, и как обрадовался, увидев ее целой и невредимой! А как пылко он целовал ее при слугах… И все же она по-прежнему не уверена в его чувствах. Может быть, он просто хорошо играет свою роль? Сейчас нельзя думать о нем. Надо внимательно выслушать экономку. Жаль, что она не успела к допросу Максуини! И еще досадно, что она должна изображать недалекую, туповатую жену графа…
— Это мистер Рассел, главный констебль, а это мистер Сондерс из полиции Эдинбурга, — представил присутствующих Куинн.
Миссис Луэллен-Джонс кивнула обоим в знак приветствия.
— Я задам вам несколько вопросов о событиях вчерашней ночи, — продолжал Куинн. — А затем отдам вам такой же приказ, что и Максуини, — идти спать.
Экономка едва заметно улыбнулась в ответ:
— Спасибо, милорд!
— Насколько я понимаю, именно вы подняли тревогу.
— Да, милорд.
— Еще до рассвета?
Щеки у экономки слегка порозовели.
— Да, милорд, незадолго до рассвета. Я обычно встаю рано, присматриваю за служанками, чтобы те должным образом выполняли свои обязанности.
— Так я и понял. Как вы обнаружили пожар?
— Я почувствовала запах гари. Потом пошла на кухню и увидела дым из окна… Выбежала на улицу и позвала на помощь.
— Понятно. Спасибо, миссис Луэллен-Джонс.
Экономка кивнула, встала и направилась к двери.
Неужели Куинн больше ни о чем ее не спросит? И почему молчат главный констебль и полицейский? Эзме решила узнать ответ хотя бы на один интересующий ее вопрос:
— Вы были уже одеты, когда увидели огонь?
Миссис Луэллен-Джонс медленно повернулась.
Эзме улыбнулась — не только потому, что так полагалось по роли, но еще и для того, чтобы миссис Луэллен-Джонс ничего не заподозрила. Экономка совсем не дура; если ей не хочется отвечать, она будет запираться до конца.
— Ах, я понятия не имела… Наверное, вы в самом деле очень рано встаете!
— Я всегда была ранней пташкой, миледи, — ровным тоном ответила миссис Луэллен-Джонс, переводя взгляд с Эзме на остальных: — У вас есть еще вопросы ко мне?
— Мне просто стало интересно, — не сдавалась Эзме, стараясь не выйти из роли, — где вы были, когда мужчины тушили пожар? Кажется, в саду я вас не видела…
— Поскольку вы, миледи, взяли все руководство на себя, — хладнокровно ответила миссис Луэллен- Джонс, — я не видела необходимости оставаться в саду. Я вернулась в дом, проследить, чтобы кухарка вовремя приготовила завтрак.
Несмотря на внешнюю невозмутимость экономки, Эзме готова была поклясться: последний вопрос ей совсем не понравился.
— И мистер Максуини помогал вам на кухне? — спросила она, изображая невинность.
— Мистер Максуини пошел звать полицию; уверена, мистер Сондерс это подтвердит. Я подумала, он вам сказал.
— Я не говорила с ним сегодня утром, — ответила Эзме, поворачиваясь к молодому полисмену.
— Д-да; это правда, миледи! — запинаясь, ответил тот. — М-меня позвал д-дворецкий!
Миссис Луэллен-Джонс посмотрела на Эзме исподлобья:
— Неужели вы в чем-то подозреваете мистера Максуини?
— Что вы, разумеется, нет! — воскликнул Куинн. — Я никого из слуг не подозреваю. Мы просто хотим выяснить, что произошло сегодня утром. Примите мою глубочайшую благодарность, миссис Луэллен-Джонс! Если бы не вы, дом, возможно, сгорел бы до основания! Будьте уверены, моя благодарность непременно отразится на вашем жалованье!
В глазах экономки мелькнуло удивление; потом она снова едва заметно улыбнулась и кивнула:
— Спасибо, милорд. Вы все узнали, что хотели?
Она покосилась на Эзме, но та решила, что с экономки пока достаточно.
— Я удовлетворен, — ответил Куинн, поворачиваясь к мистеру Расселу и Сондерсу. — А вы, джентльмены?
— По-моему, мы выяснили все, что можно, — ответил мистер Рассел.
Сондерс кивнул.
После: того как миссис Луэллен-Джонс ушла, Сондерс бочком двинулся к двери.
— П-по-моему, нам пора… если вы не против, милорд, миледи… мистер Рассел…
— Рад видеть, что вам так не терпится приступить к работе! — воскликнул Куинн. — Убежден, что злоумышленники будут в скором времени пойманы, и уверяю вас, что в тот радостный день вы тоже получите подтверждение моей благодарности!
Мистер Рассел встал в позу, неудачно напоминающую о Наполеоне Бонапарте.
— Не сомневайтесь, милорд! Полицейские силы Эдинбурга находятся на должной высоте! Идемте, Сондерс.
С этими словами мясоторговец вышел из комнаты. За ним следовал молодой полицейский, к которому в конце концов вернулась способность говорить.
Куинн остался стоять за письменным столом, словно адмирал на шканцах, и Эзме мысленно
