в потолке образовалась дыра, и из нее донеслось вопросительное хрюканье.
Это был Кхоргах, чудовище с корабля. Заглядывая в пробоину, он принюхался, завертел башкой. И увидел Черион. С довольным урчанием он принялся ловко карабкаться вниз по стене, к своей возлюбленной. Тогда как Эльрик, воспользовавшись замешательством Гейнора, одним прыжком преодолел разделявшее их расстояние и выбил у принца из рук терновую ветвь. Гейнор схватился за меч.
Но альбинос был наготове. С истошным, полным ненависти визгом Буреносец вылетел из ножен и отразил удар. И тут же сам перешел в нападение. Гейнор вскинул клинок, пытаясь блокировать атаку… но опоздал.
Эльрик, пронзив доспехи, как бумагу, с размаху вогнал меч в то место, где у его врага должно было бы биться сердце. И на острие поднял в воздух Гейнора; завывающего от ярости, боли и беспомощности, — не хуже Машабека в своей эктоплазменной темнице.
— Где найти ту преисподнюю, что стала бы для тебя достойной карой? сквозь стиснутые зубы вопросил альбинос.
И Роза подсказала чуть слышно:
— Я знаю такое место, Эльрик. Ты должен призвать своего демонапокровителя. Призови Ариоха в этот мир!
— Ты сошла с ума!
— Доверься мне. Ариох еще очень слаб. Он не успел восполнить силы. Но ты должен с ним поговорить.
— Да чем он может нам помочь? Ты хочешь вернуть ему Машабека?
— Позови его, — повторила она. — Так нужно. Тебе придется призвать его, Эльрик. Только так мы сможем достичь гармонии.
И альбинос, удерживая своего врага, сучившего ногами, точно паук на прутике, принялся взывать к герцогу Преисподней — тому, кто предал его и пытался лишить жизни.
— Ариох! Ариох! Откликнись на зов твоего слуги. Молю тебя!
Ящер к тому времени уже сполз на пол и подбирался к Черион, пожирая предмет своей любви глазами. Девушка погладила его огромные лапы, похлопала по чешуйчатой спине — и вдруг услышала откуда-то сверху радостный голос:
— Ага! Мы все-таки успели! Ящер проделал нам вход! — И в дыру в потолке заглянул мастер Эрнест Уэлдрейк. На лице его была написана тревога. — Я так боялся, что мы опоздаем.
Черион Пфатт засмеялась, почесывая Кхоргаху надбровные дуги.
— Что же ты нам не сказал, что пошел за подмогой, любимый?
— Не хотел зря обещать. Но у меня есть еще добрые вести. — Обозрев путь, который пришлось — проделать ящеру, чтобы добраться до пола, он с сомнением покачал головой. — Постараюсь добраться к вам побыстрее. — И исчез,
— Ариох! — выкрикнул Эльрик. — Приди, о мой покровитель! — Но он не мог предложить тому ни душ, ни жизней.
— Ариох!
В углу сгустилась тень, закружилась темным смерчем — и приняла облик прекрасного юноши… хотя и отчасти прозрачного. В улыбке его была вся сладость пчелиного улья.
— Чего ты хочешь, моя кроха, мой сладкий?.. Роза откликнулась первой:
— А вот теперь можешь торговаться, Эльрик. Нет ли у этого демона чего-то нужного тебе?
Эльрик, переводя взор с Гейнора на Ариоха, заметил, что его покровитель не сводит зачарованных глаз с эктоплазменной сферы.
— Только чтобы он оставил отца в покое, — произнес альбинос.
— Так попроси его об этом! — велела Роза уверенно. — Потребуй, чтобы он забыл о душе Садрика.
— Он не согласится, — вздохнул Эльрик. Даже несмотря на энергию, что придал ему Черный Меч, он начинал уставать.
— Попроси, — повторила она. Эльрик обернулся к демону.
— Господин мой Ариох. Мой покровитель, герцог Преисподней. Согласен ли ты оставить душу моего отца в покое?
— Конечно, нет, — удивленно отозвался тот. — С какой стати? Он — мой, равно как и ты.
— Ты не получишь ни его, ни меня, если Машабек вырвется на волю, заметил Эльрик. — И ты знаешь это, о повелитель.
— Отдай его мне! — взвизгнул Ариох. — Отдай! Машабек — мой по праву, ибо это я уловил его в расставленные сети. Отдай мне его — и забирай душу Садрика!
— Увы, я не в силах отдать тебе Машабека, ибо он мне не принадлежит. Эльрик осознал наконец всю тонкость замысла Розы. — Но я подарю тебе Гейнора. Договаривайся с ним!
— Нет! — завопил Проклятый Принц. — Я не вынесу такого унижения.
Ариох расплылся в улыбке.
— Вынесешь, и еще как, о мой бессмертный предатель! У меня есть совсем новые мучения, о которых ты пока и не подозреваешь, но даже о них ты будешь вспоминать с тоской, когда я займусь тобой по- настоящему. Ты отведаешь все, что я готовил Машабеку…
Золотистый призрак потянулся к Гейнору, который взвыл, заклиная Эльрика всем, что для того свято, не отдавать его герцогу Преисподней.
— Тебя нельзя убить, Гейнор Проклятый, — воскликнула раскрасневшаяся Роза, — но покарать — возможно! Ариох накажет тебя, и все это время ты будешь помнить, что такова месть Розы за все то, что ты сотворил с нашим раем!
Лишь сейчас Эльрик начал понимать, что все происходящее было предуготовлено Розой, замыслившей этот хитроумный план, дабы Гейнор ни с кем больше не обошелся так, как с ее народом. За этим она вернулась сюда. И потому отдала сестрам сокровища своей утраченной родины.
— Так ступай же, Гейнор! — воскликнула она, когда золотистая тень объяла вопящего принца… поглотила его, словно растворив в своем сиянии, и вновь вернулась в угол зала — а оттуда прочь, сквозь узкий туннель меж измерениями, открытый призывами Эльрика.
— Ступай, принц Гейнор, и да будут твои кошмары вечными… провозгласила она. Искореженное лицо графа Машабека на миг мелькнуло за прозрачной стенкой шара. Налитые кровью. глаза с явным удовольствием проследили, как его соперник уносит добычу.
— Душа твоего отца свободна, Эльрик…
— А Машабек? — Эльрик лишь сейчас осознал, какую ответственность они взвалили себе на плечи. — Что мы будем делать с ним?
Роза улыбнулась ему ласковой, мудрой улыбкой.
— Увидишь. — Обернувшись, она прошептала что-то трем сестрам, и те взята мечи — гранитный, золотой и слоновой кости — и торжественно одели на кончики клинков черные вересковые кольца. Три лезвия вспыхнули, но то было мягкое сияние энергии самой Природы, восставшей против безумия Хаоса. И сестры подняли эктоплазменный шар на остриях мечей.
Внутри граф Машабек метался, рычал и вопил на одному ему известном языке; сам факт его пленения сделал демона беспомощным, настолько он привык к неограниченной свободе. Он не умея ни просить, ни умолять, ни торговаться, ни даже хитрить, подобно Ариоху, ибо его сила была прямой и бескомпромиссной. В его привычках было творить все, что вздумается, и уничтожать все, что могло помешать. Но теперь, покричав, поугрожав им, он понемногу затих. Этот звероподобный бог признавал лишь грубую силу. И теперь он со страхом взирал на три сияющих клинка, удерживавших его темницу.
Роза улыбнулась так, словно достигла наконец цели, к которой шла долгие годы.
— Да, чтобы приручить этого демона, придется постараться.
Эльрик восхищался ее отвагой.
— Так значит, все это время ты знала, как укротить Машабека! И подстроила, чтобы все мы оказались здесь в одно время… — Он ни в чем не обвинял ее. Просто высказывал свои догадки.
— Я воспользовалась теми нитями, что уже были, — отозвалась Роза. — И сплела их как сумела. Но до конца не была уверена — особенно когда Гейнор предлагал тебе отцовскую душу в обмен на меч, —
