по берегу. — Уж не Равновесие ли это, часом?
Роза, приобняв женщину за плечи, усадила ее на стоявший поблизости бочонок.
— Скажем просто, что я восстаю против любого угнетения, независимо от того, Хаос это, Закон или что-то иное…
— Тогда ты служишь самой Судьбе, — заявила старуха убежденно. — Ибо это было искусное плетение, дитя. Тебе удалось создать нечто новое во вселенной. И исправить все те повреждения, которые нас так тревожили. Теперь мы можем продолжить путь.
— Куда же вы собрались, матушка Пфатт? — спросил ее Эльрик. — Где вам найти вожделенный покой?
— Будущий супруг моей племянницы убедил нас, что мирный семейный очаг нам удастся создать лишь в некоем месте, именуемом «Патни», — с добродушной улыбкой отозвался Фаллогард Пфатт. — Туда мы, видимо, и отправимся. Он говорит, у него там остался незаконченный двухтомный эпос о каком-то местном герое. В Патни, понимаете? Так что попробуем начать оттуда. Теперь, когда вся семья вновь в сборе, надеюсь, нам больше не придется разлучаться.
— Я тоже пойду с ними, сударыня. — Коропит Пфатт взял Розу за руку и несколько смущенно поцеловал ее. — Мы сядем на корабль, возьмем с собой ящера и вернемся по Вязкому Морю. А оттуда пройдем по тропе между мирами — и неминуемо доберемся до Патни.
— Желаю, чтобы путь ваш был легким и скорым, — сказала она и тоже прижала к губам его руки. — Я буду по вам скучать, мастер Пфатт. Вы были отличным проводником по измерениям. Лучший гончий пес на свете!
— Покинул Эльрик этот мир, Спеша на родину — на пир. У сердца он цветок хранил, Что тайну дивную таил… — торжественно продекламировал маленький поэт и виновато пожал плечами: — Боюсь, сегодня я не готов сочинять оды. Все, на что я рассчитывал, это на достойный конец. Пойдем, ящер! Пойдем, Черион! Пойдемте все! В путь через Вязкое Море! К далекому Патни и блаженству семейного очага!
И что-то в душе гордого Владыки Руин, махавшего друзьям рукой на прощание, отозвалось на этот призыв. И сердце его наполнилось печалью.
Повернувшись к Розе, он поклонился ей:
— Пойдемте, сударыня. Нам предстоит позвать дракона и отправиться в путь! Должно быть, отец мой несколько обеспокоен судьбой своей многострадальной души.
Эпилог,
где Владыка Руин исполняет клятву
Под ярким сиянием полной луны Шрамоликая подняла свою великолепную голову, пробуя ветер, и устремила взор во тьму, где скрывался призрак Садрика.
Эльрик вложил вечную розу в бледную руку отца. У него на глазах цветок увял и осыпался, ибо теперь нечему было поддерживать в нем жизнь. Садрик вздохнул.
— В моем сердце нет больше ненависти к тебе, о сын своей матери. Дар, что ты принес, для меня бесценен.
И отец коснулся щеки сына неожиданно теплыми губами — чего никогда не делал при жизни.
— Я буду ждать тебя, сын, в Лесу Душ, где сейчас ожидает меня твоя мать.
И призрак истаял, точно шепоток на ветру. Подняв глаза, Эльрик понял, что Время больше не стоит на месте и кровавая история Мелнибонэ, все десять тысячелетий насилия и жестоких побед, только начинается.
На миг им овладел соблазн что-то предпринять, изменить ход событий в Светлой Империи, сделать свою расу мудрее и благороднее — но, покачав головой, он повернулся спиной к Х'хаи'шану, к собственному прошлому, не раздумывая больше над тем, что стало и что могло бы быть; забрался на драконий загривок и уверенным голосом, где звучала надежда, велел Шрамоликой нести его ввысь.
И они взмыли в вихрящиеся облака, в звездную негу мелнибонэйского неба, в будущее, где ни некоем перекрестке, на самом краю Времени, его ждала Роза.
Ибо он обещал ей, что она впервые увидит Танелорн со спины дракона.
