Музыка Джона Лендона все еще звучала. Мелиадус смотрел на пожар и думал о том, что все идет отлично. Он был абсолютно уверен, что через некоторое время дворец будет взят, Хеон – уничтожен, а Флана займет его место. Мелиадус уже представлял, как он станет самым могущественным человеком в Империи.
Барон взглянул на стенные часы. Время приближалось к одиннадцати. Он встал и хлопнул в ладоши. Девушки умолкли.
– Принесите мои носилки, – приказал он. – Я отправляюсь во Дворец Времени.
Те же рабыни вернулись с носилками, барон сел в них и облокотился на подушки.
Когда его медленно несли по коридорам, Мелиадус все еще слышал музыку огненных пушек, крики сражающихся солдат. Он отдавал себе отчет, что победа еще не достигнута: могут найтись лорды, которые даже после смерти Хеона не признают императрицу Флану. Мелиадус понимал, что для укрепления своего положения ему понадобится несколько месяцев. Но он думал, что делу можно помочь, если удастся объединить всех против Камарга и замка Брасс.
– Быстрее! – крикнул он обнаженным девушкам. – Быстрее! Мы не должны опоздать!
Если машина Тарагорма вернет замок Брасс назад, то он получит двойное преимущество: насладится местью и объединит против врагов всю Империю. «Ненависть к жителям Камарга должна сплотить гранбретанцев», – решил он. Мелиадус вздохнул. Он был очень доволен – все шло просто превосходно.
Часть третья
«Развязка близилась. Покуда защитники Камарга обсуждали свою стратегию в замке Брасс, а король-император Хеон совещался в тронном зале, барон Мелиадус во Дворце Времени Тарагорма уже расставлял свои ловушки. Все эти планы начали влиять друг на друга, под незаметной властью Рунного Посоха. Теперь Империя Мрака разделилась – она раскололась на части из-за ненависти Мелиадуса к Хоукмуну, которого барону не удалось использовать как марионетку. У Хоукмуна оказалось достаточно сил, чтобы противостоять Мелиадусу. Вероятно, Рунный Посох вступил в игру именно в тот момент, когда барон избрал Хоукмуна как орудие своей мести обитателям замка Брасс. И в ткани истории начал сплетаться узор судеб, настолько изощренный и запутанный, что некоторые нити уже были готовы оборваться…»
ГЛАВА 1
И БЬЮТ ЧАСЫ
Начинало холодать. Поплотнее закутавшись в плащ, Хоукмун обвел взглядом друзей. Все они, не отрываясь, смотрели на стол, где были разложены несколько предметов, отчетливо выделявшихся в полумраке, несмотря на то, что огонь в очаге уже почти погас.
Прежде всего там лежал Красный Амулет, отбрасывающий на лица людей кровавые отблески. Рядом с ним находились кольца Майгана, с помощью которых люди были способны проникать в иные плоскости. Кольца эти служили своим владельцам чем-то вроде пропуска в тот мир, откуда они сбежали. А рядом с кольцами лежал Меч Рассвета, служивший для вызова армии Хоукмуна. И, наконец, самое главное, – здесь же на столе находился и Рунный Посох, символ и последняя надежда герцога Кельнского. Граф Брасс откашлялся:
– Даже обладая этими волшебными предметами, мы вряд ли сможем нанести поражение столь могущественной Империи, как Гранбретания.
– Но ведь у нас есть безопасное убежище – наш замок, – напомнил Оладан. – Мы сможем в любое время проникать в другие плоскости и возвращаться назад, то есть делать боевые вылазки.
– Все верно, – кивнул граф Брасс, – но я все еще сомневаюсь.
– Да, при всем моем к вам уважении, надо признать, что вы – сторонник классических способов ведения войны, – сказал д'Аверк. Воротник черного кожаного плаща еще сильнее оттенял бледное лицо воина. – Вам больше по душе, когда все воины – лучники, копьеносцы, кавалерия – сходятся в открытом бою… А мы вынуждены наносить удары из засады, по крайней мере – на первом этапе войны.
– Да, думаю, вы правы, д'Аверк, – вздохнул граф. Ноблио налил всем вина.
– Наверное, нам нужно идти спать, друзья мои. Предстоит еще немало сделать, и нам надо беречь силы.
Хоукмун подошел к другому концу стола, где были разложены карты. Он потер Черный Камень у себя во лбу.
– Да, мы должны распланировать свои первые кампании с предельной осторожностью, – он принялся изучать карту Камарга. – Не исключено, что на прежнем месте замка Брасс Мелиадус выставил постоянный дозор, ожидающий нашего возвращения. Скорее всего, так оно и есть.
– Но ты ведь считаешь, что Мелиадус потерял свое влияние при дворе? – возразил д'Аверк. – Похоже, то же самое думал и Шенегар Тротт.
– Если это действительно так, – согласился Хоукмун, – то, возможно, войска Мелиадуса находятся не там. Кажется, в Лондре возникли какие-то разногласия.
Ноблио собрался что-то сказать, но промолчал. Ему показалось, что замок слегка содрогнулся.
– Этот дьявольский холод, – проворчал граф Брасс и подбросил полено в очаг. Полетели искры, и пламя взвилось вверх; по залу заметались огромные тени. Граф еще плотнее запахнул свой шерстяной халат, мысленно сожалея, что ничего больше не надел.
Он обвел мрачным взглядом висевшие на стенах копья, луки, колчаны со стрелами, палицы, доспехи из меди и остановил взгляд на собственном тяжелом мече.
Стены замка задрожали вновь – уже сильнее, и щиты, украшавшие их, загремели.
Хоукмун взглянул на Ноблио и прочитал в его глазах предчувствие надвигающегося несчастья.
– Землетрясение, наверное?
– Наверное, – с большим сомнением в голосе ответил Ноблио.
И вдруг они услышали отдаленный звук, напоминающий гудение гонга, – тихий, почти неслышный. Они бросились к дверям, и граф Брасс, прежде чем распахнуть их, на мгновение остановился в нерешительности.
Небо почернело; в каком-то сильном волнении кружились синие облака. Казалось, небосвод вот-вот должен расколоться.
Через некоторое время до них опять донесся звук. Но теперь он усилился до звона огромного колокола.
– Такое впечатление, что находишься в колокольне замка, когда бьют часы, – встревоженно произнес Ноблио.
Их лица побледнели, напряглись… Хоукмун широкими шагами прошел в зал, протянув руку к Мечу Рассвета. Д'Аверк окликнул его:
– Ты о чем-нибудь догадываешься, Хоукмун? Это какие-то козни Империи Мрака?
– Да… Или еще что-то сверхъестественное, – ответил Хоукмун. Прозвучал третий удар, и эхо раскатилось по плоским равнинам Камарга – над лагунами и тростниками. Фламинго, встревоженные шумом, закричали в гнездах.
За третьим последовал четвертый, всепоглощающий удар судьбы.
Пятый… Граф Брасс подошел к стене и снял свой меч.
И шестой… Звук усилился. Д'Аверк заткнул уши и пожаловался:
– Это вызовет, по меньшей мере, мигрень…
Когда прозвучал седьмой удар, замок сильно тряхнуло и с потолка посыпалась штукатурка.
По лестнице сбежала Иссельда в ночной сорочке:
– Что такое, Дориан? Отец, что это за звук? Похоже на бой часов! От него могут лопнуть барабанные перепонки!
Оладан мрачно поднял голову.
– Мне кажется, он угрожает всему нашему существованию, – проговорил он, – хотя трудно сказать, почему…
– Лучше, пожалуй, закрыть двери, – сказал граф Брасс, когда эхо замерло, и он смог услышать собственный голос. Вместе с Хоукмуном они задвинули на двери тяжелый железный засов.
Восьмой удар заполнил весь зал, и люди закрыли уши ладонями. Громадный гербовый щит, висевший на
