Полковник наставил на него горящий кончик сигары, как пистолет, и начал задушевную беседу:
– Что происходит, сынок?
– Вы о чем, сэр?
– Я о той сцене, которую ты вчера устроил в арсенале. Ты был пьян?
– Не знаю.
– Как это понимать – «не знаю»?
– Я выпил пива, но, с моей точки зрения, я пьян не был. Однако я не могу объективно судить о своем состоянии, и вы можете не согласиться с тем, что я не был пьян. А поэтому – не знаю.
– Если ты не был пьян, то что за чушь ты нес?
– Простите, сэр, а что именно вам рассказали? – спросил Юлий. Признаваться во всем подряд он не собирался.
Однажды, еще в училище, он ответил на один такой вопрос, не уточнив, о чем именно идет речь. И трое суток светившего ему ареста как по волшебству превратились в десять. С тех пор Юлий предпочитал выяснять, что именно знает начальство, прежде чем начать с этим начальством откровенничать.
– Ты требовал у сержанта Дерри лучевик, а когда он спросил, зачем тебе лучевик, ты сказал, что собираешься застрелиться. Это правда?
– Правда. Так я и сказал.
– И ты на самом деле собираешься застрелиться?
– Да.
– Почему?
– Мне слишком сложно это объяснить. Хочу.
– Хочешь?
– Да.
– Просто хочешь?
– Питаю неудержимое желание.
– Почему же ты не застрелился из табельного?
– Это неэстетично. Мне посоветовали лучевик.
– Кто посоветовал, сынок?
– Этого я вам сказать не могу.
– Наверняка это был лейтенант Клозе, – сказал полковник Ройс. – Узнаю его гребаное чувство юмора.
Юлий пожал плечами.
– Неважно, кто тебе посоветовал, – сказал полковник Ройс, – важно то, что ты не должен этого делать.
– Почему? – спроси Юлий.
– Сколько тебе лет, сынок?
– Двадцать пять.
– И ты уже капитан. У тебя вся жизнь впереди, сынок.
– Может быть.
– Ты можешь сделать великолепную военную карьеру, став капитаном в двадцать пять.
– Я стал капитаном в двадцать четыре, – сказал Юлий. – Так что у меня полный карьерный застой. Уже почти год, как я не могу получить майора.
– Хорошая шутка, сынок, – оценил полковник Ройс. – Если у тебя есть чувство юмора, еще не все потеряно.
– У меня нет чувства юмора. Мне его отстрелили в секторе Зэт.
– Какой у тебя летный допуск, сынок?
– Полный, сэр. Омега.
– Просто Омега или Омега-Икс?
– Омега-Икс.
– У меня на базе всего три пилота с допуском Омега-Икс. Потерять одного из них, любого, было бы большой потерей. Невосполнимой потерей, я бы сказал.
– Незаменимых людей нет, сэр.
– Верно, сынок, но есть люди, которых заменить очень трудно. Сколько тебе осталось здесь служить?
– Три месяца.
