— Не знаю.
— Но если бы дело все-таки дошло до конфликта, у любого из нас было бы куда больше шансов, чем у этой парочки.
— Не собираюсь этого выяснять, — сказал Горлогориус. — Моя работа состоит в том, чтобы творить героев, а не совершать геройства. Кроме того, существуют определенные правила, и ты знаешь их не хуже меня.
— С каких пор ты стал уважать правила?
— Не напрягай меня, Мэнни, — сказал Горлогориус. — Я пойду в свою лабораторию… то есть в лабораторию этого сопляка Гарри. Сообщи мне, когда творец проснется.
Едва он ушел, Мэнни снова уставился на доску. Он размышлял, можно ли в принципе спасти эту партию.
— Стой-кто-идет! — донеслось из темноты.
— Ша, — сказал Камнеед. — Таки уже никто никуда не идет.
— Стой-стрелять-буду!
— Таки мы уже стоим, — сказал Камнеед.
— Стрелять? — шепотом спросил Гарри. — Как можно стрелять в такой темноте?
— На звук, — сказал Джек.
Гарри заткнулся.
— Вы кто такие? — продолжал надрываться голос из темноты.
— Свои мы, — сказал Камнеед.
— Свои здесь не ходят, — возразили ему. — Здесь только личности неприятные шатаются. Пароль знаете?
— Пошел на фиг, — сказал Камнеед.
— Не смешно, — ответили из темноты. — Говорите пароль, а то стрельну.
— А что у тебя там? — поинтересовался Камнеед.
— Арбалет, — сказали из темноты. — Многозарядный. Коридор, в котором вы стоите, прямой и узкий, а вас трое. В кого-нибудь я точно попаду. А пока вы до меня добежите, а тут, я вас уверяю, метров двести будет, вообще положу всех на фиг.
— Как тебя зовут, сынок? — поинтересовался Камнеед.
— Башнелом Глазодав, папаша, — донеслось из темноты.
— А я ведь действительно твой папаша, — сообщил Башнелому Камнеед. — Ты ведь сын Матильды? А братья твои — Пинайног и Почкобит?
— Отец? — неуверенно спросил Башнелом. — Это и правда ты?
— А кто еще?
— Пинайног? — зачарованно повторил Гарри. — Почкобит? Башнелом? МАТИЛЬДА?
Стрелок пожал плечами. В темноте Гарри этого не заметил.
Встреча отца с сыном прошла в теплой, дружественной атмосфере. Гномы заключили друг друга в объятия, от которых у любого иного существа поломались бы кости, потрепали друг друга по плечам и подергали за бороды. Гарри отметил, что эти двое не виделись уже очень давно.
Закончив церемониал приветствия, Башнелом обратил внимание на спутников отца.
— Кто это с тобой?
— Люди.
— Я и сам вижу, что не орки, — сказал Башнелом. — Чего им тут надо?
— К начальству они идут, — сказал Камнеед. — На предмет спасения вселенной.
Башнелом сплюнул на пол.
— Если судьба вселенной в руках твоего начальства, отец, считай, нам всем кранты, — сказал он. — Более упертых типов, чем эти генералы из МОССАДа, я в жизни не встречал.
— Не рассуждай о вещах, которых не понимаешь, — строго сказал Камнеед.
— Это я не понимаю? — взвился Башнелом. — Да я на поверхности двадцать лет на МОССАД оттрубил! Восемь акций, из них три — ликвидация особо опасных оркосочувствующих граждан! Да я по диверсиям специалист, а в саботаже мне вообще равных нет!
— Ты громче говори, парень, — сказал Джек. — Вдруг кто-нибудь в округе тебя еще не слышал.
— Меня тут и так все знают. — Башнелом снова сплюнул на пол. — Я контуженный. Меня в прошлой войне сводом зацепило.
— Чем? — не понял Гарри.
— Сводом, — объяснил Камнеед. — Их отряд на врага свод обрушил, вот сынка моего краем по голове и задело.
— Мне еще за это пурпурную ленту в бороду дали,[12] — гордо сообщил Башнелом. — Только я ее не ношу — пачкается она часто. Стираю, почитай, каждый год, а она все равно черная, а не пурпурная. Только я вас пропустить не могу. Не велено.
— И ты еще говоришь, что это генералы у нас упертые, — попенял сыну Камнеед. — А вдруг эти чудики правду говорят? Ты их сегодня не пропустишь, а завтра — Рагнарек. Кто будет виноват? Ты, сынок, будешь виноват. Ох, недобрым словом тебя грядущие поколения помянут.
— Какие грядущие поколения, если завтра Рагнарек? — резонно возразил Башнелом. — Откуда они возьмутся, поколения эти? Ты хоть мне и отец, но логика дороже…
Он осекся на полуслове, обнаружив, что в переносицу ему упирается один из револьверов Джека Смит-Вессона. Второй ствол был направлен в голову Камнееда.
— Надоели мне ваши дискуссии, — сказал стрелок. — Камнеед проводит нас к начальству, как обещал. А ты, Башнелом, останешься здесь и будешь сторожить проход, как и должен.
— А вот фигу вам, — сказал Башнелом. — Я лучше умру, но родные подземелья не продам!
Джек взвел курок.
— Когда кто-то говорит, что он скорее умрет, чем что-то сделает или не сделает, — тон у стрелка был ровный и совершенно не угрожающий, — он должен быть готов встретить последствия своих слов. Ты готов?
— Он имеет в виду, что убьет тебя, сынок, — сказал Камнеед.
— Я понял, папа. — Башнелом задумался. — Пожалуй, умирать я пока не готов, даже за родные подземелья. Идите. Только никому не говорите, что это я вас пропустил.
Глава 8
Друид друиду — дуб, береза и тополь.
Сэр Реджинальд Ремингтон, эсквайр, и Негоро, дубль, вступили в страну холмов, деревьев и туманов, излюбленное место обитания друидов. Всю дорогу Негоро не прекращал жаловаться на жизнь вообще и на Горлогориуса в частности.
— Сволочь он, этот Горлогориус, — говорил Негоро. — Мало того что при его непосредственном участии моего создателя укокошили, так еще и высадил нас черт знает где. Не мог он портал поближе открыть, что ли?
О своем собственном, непосредственном участии в смерти Негориуса дубль предпочитал не вспоминать.
— Не ной, — отозвался Реджи. — Скажи спасибо, что он тебя вообще в живых оставил.
— Спасибо, — сказал Негоро. — Только что же это за жизнь такая? Весь день тащимся пешком, во рту ни крошки, ветер холодный, влажность повышенная и перспектив на ночлег в теплой постели никаких. Я бы даже просто под крышей поспал, но где тут ее искать, эту крышу?
