только с теми, кто сам желал драки. А когда ко мне за помощью пришли волшебники, я выполнил все, что они от меня требовали. И какова благодарность? Кто-то подсылает ко мне убийцу за убийцей, а я этого парня даже не знаю. Может быть, вы меня просветите? Кто вас послал?
— Я не знаю. Никогда раньше не видел этого человека.
— И все же вы согласились?
— Как видите.
— Что он вам обещал?
— Ничего. Он рассчитался со мной авансом.
— Чем же?
— Древней рукописью.
— Зашибись, — сказал Бозел. — Жизнь дракона оценена в жалкий клочок старой бумаги. Если люди в срочном порядке не пересмотрят свои жизненные приоритеты, ваш вид ожидают большие неприятности. Разве вы не знаете, что любая жизнь бесценна?
— Буддисты считают, что человек не может переродиться в тело дракона или насекомого, поэтому даже они могут убивать и тех и других.
— Но, согласно принципу ахимса, нельзя отнимать любую жизнь, вне зависимости от законов Ганса- Иры, — возразил Бозел.
— К великому сожалению, я не разделяю принципа ахимса, — сказал мастер Лю.
— И древняя рукопись для вас дороже любой жизни.
— Не любой, — возразил мастер Лю. — Даже ради этой рукописи я не согласился бы отнять жизнь у человека.
— А у меня, значит, можно? Что ж, драконам не привыкать к подобному обращению. Хотя я, между прочим, тридцать процентов времени являюсь человеком.
— Заключая сделку, я этого не знал, — сказал мастер Лю.
— Значит, вашу сделку можно считать недействительной, — сказал Бозел. — Поскольку вас ввели в заблуждение, вы можете не выполнять условия договора, а рукопись оставить себе.
— Но временами вы все-таки дракон, — сказал мастер Лю. — И сделка не может быть расторгнута.
Дракон вздохнул. Он не любил принципиальных людей.
Спасти Бозела могло только чудо.
К слову, созданная Филом вселенная была полна чудес. Многие жаловались, что чудес в ней даже слишком много и было бы совсем неплохо добавить в жизнь обыденности, ибо некоторые чудеса обладают нехорошей тенденцией зашибать рикошетом.
Когда человек надеется только на чудо, он даже не пытается справиться с ситуацией своими силами. В долговременной перспективе подобное поведение может обернуться полной потерей инициативности, апатией и затяжной депрессией. Кроме того, чудеса непредсказуемы. Они случаются, когда вы меньше всего их ждете, а когда вы возлагаете на чудо все свои надежды, они не происходят.
В свете вышеизложенного можно ли считать чудом, что в круг света, очерченный костром, из ближайших кустов внезапно вывалился Негоро?
Бозел решил, что можно.
Глава 6
Это не баг, это фишка такая.
Горлогориус долго готовился к серьезному разговору с создателем, и в основном эта подготовка была моральной.
Могущественный маг прекрасно понимал, во что он ввязывается, призывая создателя в сотворенный им мир, отдавал себе отчет, что сильно рискует. Но некоторые вопросы он просто не мог оставить без ответов.
Горлогориус навестил Фила утром, надеясь застать того во вменяемом состоянии, и не прогадал. Создатель маялся легким похмельем и пытался переломить ситуацию при помощи холодного пива из оборудованного Горлогориусом ледника, но еще не успел впасть в то мрачное веселье, в котором пребывал большую часть времени.
Похоже, он относился к своему похищению, как к очередным каникулам, потому что ничего не делал, ничем не интересовался, ни к чему не стремился, а только заливал в себя алкоголь и жаловался на отсутствие женского общества.
— Здорово, Горлодериус, — приветствовал он мага. Горлогориус поморщился — прозвище ему не нравилось. — А где второй бородач?
— Сегодня обойдемся без второго. — Горлогориус сел в кресло. — Разговор есть.
— Тебе бы только поговорить, — сказал ему Фил. — Впрочем, когда я вспоминаю о твоем возрасте, то могу простить эту слабость.
— Что ты имеешь в виду?
— Старики любят поговорить, — нагло улыбнулся Фил, растягиваясь на кровати. — Зачем пожаловал?
— Хочу выяснить, откуда ты меня знаешь.
— Еще бы я тебя не знал, — сказал Фил. — Я же тебя создал.
— Ты создал только нашу вселенную, — сказал Горлогориус. — Я родился несколько позже.
— Это ты так думаешь.
Горлогориус принюхался к ауре Фила. Вроде бы трезвый…
— Неужели ты на самом деле хочешь знать больше, чем уже знаешь? — спросил Фил. — А если хочешь, то наколдуй пузырь коньяка.
— Я не дам тебе выпить, пока ты мне все не расскажешь.
— А я и не собирался. Коньяк предназначен для тебя. Я вообще коньяк по утрам не употребляю — у меня от него изжога.
— Я способен переварить любую информацию без алкоголя, — сказал Горлогориус.
— Как хочешь, — сказал Фил. — Хотя я бы на твоем месте не стал рисковать и граммов двести на грудь принял. Но настаивать не буду. Не спаивать же мне самую светлую голову современности.
— Ближе к теме. — Горлогориусу нравилась лесть, но в словах Фила он услышал слишком много иронии.
— Ты считаешь себя моложе этой вселенной, — сказал Фил. — Но на самом деле вы с ней ровесники.
— А ты меня ни с кем не путаешь?
— Твой отец был охотником на вампиров, а в свободное время баловался астрологией, — сказал Фил. — Он умер до твоего рождения. Твоя мать была красивой женщиной с пепельными волосами, небольшой склонностью к полноте и черной магии. Твое детство прошло в сельской местности, твою первую любовь звали Хлоя, она стала и твоей последней любовью, ибо ты променял ее общество на занятия магией, и на настоящий момент у тебя не было женщины уже больше семисот лет. Если не считать интрижек с суккубами. Так?
— Допустим. Но это ничего не доказывает.
— Это доказывает, что я все о тебе знаю.
— Но откуда?
— Ты когда-нибудь слышал о компьютерах? О настоящих компьютерах, а не тех электронных гробах, которые вы закупили для своей гильдии?
— В общих чертах.
