— Хорошо, — сказал Фил. — Иначе мне пришлось бы объяснять слишком долго. В моем мире много компьютеров. В каждом доме есть хотя бы один компьютер. По крайней мере в том городе, где я живу.
— Компьютер — это машина, которая думает быстрее, чем человек, — сказал Горлогориус. — В твоем мире все непроходимо глупы, если каждому нужна своя думающая машина?
— Э… Забавная постановка вопроса, — сказал Фил. — Но все несколько сложнее. Изначально имелось в виду, что компьютеры нужны не глупцам, а, наоборот, людям умным.
— Я прекрасно обхожусь без компьютера, — сказал Горлогориус. — Зачем умным людям думающая машина?
— Чтобы они могли стать еще умнее.
— Не вижу логики, — сказал Горлогориус. — Когда кто-то думает за тебя, ты от этого умнее не становишься.
— Компьютер может ответить на любой правильно поставленный вопрос. Почти на любой.
— Глупости, — сказал Горлогориус. — Для того чтобы правильно сформулировать вопрос, нужно знать три четверти ответа. А если ты знаешь три четверти ответа, то можешь найти недостающую четверть самостоятельно.
— Ты тоже читал Шекли?
— Кто такой Шекли? — спросил Горлогориус.
— Неважно, — сказал Фил. — Понимаешь, большей частью компьютер думает о том, о чем сам человек думать не хочет. Или о чем он не может думать постоянно.
— Например?
— Ну например, сколько бензина налить в двигатель внутреннего сгорания, — сказал Фил.
— Вы заставляете свои думающие машины, плоды гениальной человеческой мысли, заботиться о таких мелочах? А гвозди микроскопом вы забивать не пробовали?
— Пробовали, — сказал Фил. — Неудобно, он из рук выскальзывает. В общем, тебе сложно будет это понять, но в моем мире мы используем компьютеры не по прямому назначению. Большей частью мы с ними играем.
— Играете, — тихо сказал Горлогориус. Такого расточительства он понять не мог. Все равно что ковыряться волшебной палочкой в носу.
— Для игры существуют определенные программы, — сказал Фил. — Ну типа шахматной доски, только сложнее, и они находятся внутри компьютера. Я пока доступно объясняю?
— Программа сложнее шахматной доски находится внутри думающей машины, — сказал Горлогориус. — Да, это мне доступно.
— А я программист.
— Программист, — повторил Горлогориус. Он был заворожен раскрывающейся перед его мысленным взором картиной.
— Я пишу программы, — пояснил Фил. — Большей частью игровые. В нашем мире индустрия развлечений занимает очень важное место.
— Понимаю, — сказал Горлогориус. — Что же вам делать, если не развлекаться?
— Просто жизнь в нашем мире не так уж интересна, — сказал Фил. — У нас нет рыцарей, драконов, артефактов… Магии тоже нет.
— Представляю, как вам тяжело, — посочувствовал Горлогориус. Он знал истинную цену веселья с драконами, рыцарями и артефактами.
— В общем, в те времена я был очень молод и не обременен деньгами, — сказал Фил. — И тогда я решил сделать компьютерную игру, продать ее и заработать кучу бабла. То есть денег. Похоже, именно в этот момент я невольно создал и вашу вселенную.
— То есть?
— Я писал программу, очень похожую на то, что творится сейчас в вашем мире, — сказал Фил. — Если вашу вселенную действительно создал я, то именно тогда.
— Гарвин был прав, — пробормотал Горлогориус. — Наш мир создал совершенно случайный человек.
— Мне хотелось выпендриться, — сказал Фил. — Как и многим в моем возрасте. Хотелось создать что-то новое, что-то такое, чего раньше не было. И еще мне хотелось от души повеселиться. Так и появился ваш мир. Еще раз извините.
— Прекрати постоянно извиняться, — сказал Горлогориус. — Иначе твой рассказ займет несколько часов. И не надо мне объяснять каждое слово. Говори так, словно беседуешь с другим… программистом. Если мне что-то будет непонятно и я не смогу догадаться по контексту, я тебя сам спрошу.
— Хорошо, — сказал Фил. — Для того чтобы игра получилась по-настоящему классной, нужно делать то, что нравится тебе самому. Я тогда обожал FPS.[52] Понимаешь, что это такое?
— Контекста маловато, — признался Горлогориус.
— Ходишь с автоматом и стреляешь во все, что шевелится, — объяснил Фил.[53]
— Милая игрушка.
— В нашем мире многие жаждут экшэна, — сказал Фил. — Но экшэна безопасного, чтобы в любой момент можно было сохранить профиль, выйти из игры и спокойно прогуляться за пивом. Кстати о пиве…
— Никакого пива, — сказал Горлогориус. — Рассказывай дальше.
— Это феноменальная игра, — сказал Фил. — Она, как и весь ваш мир, является отпечатком моего воспаленного сознания. Я решил перекроить уже известные реальности, предоставив игроку исключительную возможность пройтись по Средиземью с пулеметом в руках, пострелять из револьвера в древнегреческих героев и богов, сшибить из стингера низколетящего дракона, поохотиться на орков с огнеметом… В общем, я хотел сделать что-то абсолютно безбашенное.
— Погоди-ка. — Внезапно Горлогориус стал очень спокоен. — Ты хочешь сказать, что создал нашу вселенную только для того, чтобы обеспечить парней из ордена Святого Роланда достаточным количеством мишеней?
— Я говорил, что тебе не понравится моя история, — напомнил Фил.
— И когда эти парни из ордена утверждают, что в начале всего был револьвер…
— Они абсолютно правы, — сказал Фил. — Пулеметы в играх появляются значительно позже.
— Теперь многое обретает смысл, — пробормотал Горлогориус. — Меня постоянно ставили в тупик их саквояжи — я не понимал, где их раздобыла не занимающаяся магией организация.
— Саквояжи придумал я, — сказал Фил. — Это идеальный способ для хранения и транспортировки неограниченного количества стволов. Меня всегда бесили игры, в которых герой может носить только определенное число единиц оружия. Хочешь взять снайперскую винтовку — брось гранатомет, нужен револьвер — выброси бензопилу. В моей игре герой может использовать любое из найденных им по ходу сюжета орудий. Э… Ты себя нормально чувствуешь, старичок?
— Для человека, который только что узнал, что его вселенная является всего лишь большим тиром, я чувствую себя неплохо, — сказал Горлогориус.
— Я уже извинялся, — напомнил Фил. — И потом, я ведь делал прикольную компьютерную игрушку, а не создавал вселенную. Я до сих пор не понимаю, как же так вышло.
— При определенных обстоятельствах любой акт творчества может создавать миры, — сказал Горлогориус. — Или разрушать их. Мы в любом случае должны быть тебе благодарны — если бы не ты, наш мир просто не существовал бы.
Горлогориус умел держать удар, иначе он элементарно не дожил бы до своего нынешнего положения. Зачастую волшебник бывал суров, но все-таки он был справедливым человеком и понимал, что вселенная в долгу перед создателем, для каких бы целей он ее ни создавал. Конечно, можно было сделать мир гораздо лучше, но…
По большому счету, у Горлогориуса не было претензий к существующему положению дел. Он стоял на верхней ступени пищевой цепочки, обладал огромным могуществом, властью и авторитетом, и с его стороны жаловаться на жизнь было бы просто некрасиво.
