шариком, ученый быстро вырвал зонд из груди и прижег рану каким-то тупым орудием. Оживший дышал все ровнее, как человек в глубоком, спокойном сне. Мертвые щеки порозовели, посиневшие губы приняли живую окраску. Убедившись в правильности восстановленной работы сердца. Нооме крохотным шприцем сделал укол в кисть левой руки.
Можно было наблюдать глазом, как полно забился пульс, как стремительно зациркулировала кровь по набухшим венам.
Старый ученый стоял, слегка склонившись, над спящим человеком и с улыбкой любовался делом рук своих.
— Дедушка!..
Нооме оглянулся. Глаза девушки с мольбой и страхом тянулись к другому столу. Старик улыбнулся, погрозив шутливо внучке пальцем.
— Помни, Звездочка, еще только одного. Только одного!
Он решительно направился к другому столу, не выпуская из рук спасительного зонда.
Последовала операция со всеми подробностями предыдущей.
Когда красивое, молодое лицо Гени Оро-Моска заиграло румянцем, старик с торжествующей улыбкой обернулся к девушке. Та повела глазами по направлению к следующему столу.
Старик энергично затряс головой:
— Нет, нет, нет! Звездочка, я сделал то, чего не должен был делать. Не забывай, что это все же наши враги. Те трое — попадут вон туда! — старик мотнул головой по направлению стеклянных витрин. — Мертвые ожили, но им необходим сон. Советую тебе оставить их в покое. Ты знаешь, где меня найти.
Старик круто повернулся и легко засеменил к одному из водопадов, за опаловой массой которого и скрылся.
Лейянита стояла у второго стола и, затаив дыхание, смотрела в благородное, спокойное лицо спящего.
Глава шестая.
Зеленый ад.
Восток над Тихим океаном розовел все более. Огромная Луна медленно погружалась в волны.
Спасенные собрались на вершине горы, господствующей над небольшим скалистым островком. Кругом, насколько хватал глаз, расстилался медленно колеблющийся океан, глухо ворчащий у скал островка.
Неподалеку, защищенный утесами, четко вырисовывался на побледневшем небе конический массив санаэрожабля марсиан.
— Пора в путь, не будем медлить, — сказал Гро Фезера.
Аль Загроо и Микорос подняли носилки и все направились к машине.
— Взгляните, что там такое? — Эйрейя указала туда, где в волнах океана купалась заходящая Луна.
Все невольно остановились и вперили глаза в пространство
Даже печальная Авира, грудь которой разрывалась от тоски и муки, сбросила с себя гнетущий полусон и вся превратилась в зрение.
Воздух и море полыхали зелеными лучами, падавшими, как струи дождя, почти отвесно. Вот лучи разрослись в сплошные потоки и все вокруг засветилось нестерпимо-ярким, феерически-красивым изумрудным светом.
Небо, океан, заходящая Луна — все вспыхнуло зеленым, пылающим огнем. Прозрачно-смарагдовая завеса сплошной стеной надвигалась на островок, прогнав с неба розовую зарю.
Грозное дыхание чего-то непредотвратимого, страшного и могучего пронеслось в предутренней прохладе.
Издалека надвигался монотонный, надоедливо-вибрирующий звук, вобравший в себя все шорохи океана.
Смерчи воды, как гигантские изумрудные спирали, закрутились к далеким небесам.
Островок начинал пылать зеленым пламенем.
Удушливый серный смрад пахнул в позеленевшие лица марсиан. Становилось невыносимо жарко, не хватало воздуха, движения парализовались.
Вибрирующий звук с воем, заглушающим голоса, рванул по слуху. Гро Фезера глазами смерил расстояние до машины и подземелья.
— Скорее назад, в подземелье! — напрягая всю силу легких, закричал Гро.
Он схватил Авиру, близкую к обмороку, Аль Загроо и Микорос подхватили Эйрейю и все опрометью бросились ко входу в подземелье. Спотыкаясь о камни и ударяясь о выступы скал, беглецы, как во сне, достигли туннеля и углубились туда, откуда они лишь несколько минут тому назад вырвались с таким трудом.
— Заваливайте входы! — кричал председатель ларгомерогов, стараясь перекричать все нарастающий вой.
Загромоздив выход, все пробрались в пещеру, где происходило последнее совещание.
Обе женщины были в обмороке, обессилевшие мужчины опустились на каменные плиты. Зеленый пламень находил доступ и сюда, он проникал во все поры тела, стараясь испепелить, уничтожить его.
— Это наши… лучи «фелуйфа»… Мы погибли! — задыхаясь проговорил Гро Фезера.
Силач Микорос, еще державшийся на ногах, закричал, терзая свою грудь ногтями:
— Они должны прекратить! Необходимо дать знать на Марс о нашем положении!..
— Попытайтесь пробраться… боковая галлерея… налево третий вход… аппарат люксографа… — с трудом проговорил Фезера. Он сделал отчаянную попытку приподняться, глубоко глотнул отравленного воздуха и без чувств грохнулся на каменный пол.
Микорос, напрягая всю свою колоссальную волю, почти ослепленный зелеными лучами, придерживаясь за стены, ощупью направился по указанному направлению и исчез за поворотом.
На поверхности Земли свирепствовал зеленый ад. Море ревело и клокотало, свиваясь в гигантские смарагдовые жгуты смерчей. Скалы дымились. Вся растительность обратилась в пыль. Вибрирующий вой, как миллионы демонов, неистовствовал над океаном зеленой крови.
Показавшееся над горизонтом солнце казалось ярко-изумрудного цвета и необычайной величины; оно, ослепительно сверкая, увеличивало царящий над Землей зеленый ужас.
Микорос по пояс в воде пробирался по затопленной галлерее. Наконец, почти теряя сознание, он поднялся в третью пещеру, куда вода еще не успела проникнуть. Там царил полусвет от непогашенной во время последних переговоров радио-лампы. Микорос, кусая губы и язык, чтобы болью удержать в себе сознание, добрался до люксографа и припал к мембране. Нажал сигнал. Мелодичный, еле уловимый звук сигнала, как целительный бальзам, пронизал все его существо.
О, счастье! О, радость! Люксограф действовал!
«Совету Пяти. Остановите все! Гро Фезера погибает!» — передал Микорос в пространство и, почти теряя сознание, — припал к аппарату, стараясь безсознательно быть ближе к приемнику.
Сколько прошло времени — никто не мог бы сказать.
Микорос не лишился чувств, он это смутно сознавал, но он и не бодрствовал, это также было очевидно.
Техник находился в полулетаргическом состоянии и почти не дышал.
Когда заработал аппарат, Микорос, как будто, проснулся. Он с трудом старался связать звуки, исходящие из приемника. Сквозь нестерпимый звон в ушах в сознание вошло:
«Прекращено… Где находитесь? Дайте подробности немедленно. Борьба в разгаре… Грозит… последствиями»…
Сознание медленно, но неудержимо заволакивалось каким-то сизым туманом. Микорос нашел в себе силы прижаться губами к мембране и скорее подумал, чем отчетливо произнес:
— Не возобновляйте… до новых распоряжений… Погибаем… Zeyzo!.-
Мысль застыла и Микорос повалился на пол.
Первым пришел в себя Аль Загроо. Он с трудом восстановил в памяти предшествующие события, вспомнил, что Микорос отправился к люксографу и зажег фонарик, уже однажды сослуживший им большую службу. Две женщины и Гро Фезера лежали без движения. Отчаявшись вернуть их к сознанию, математик отправился разыскивать Микороса.
Тишина стояла мертвая.
После продолжительного блуждания по пояс в воде, Аль Загроо увидел слабый, свет в одном из туннелей. Поднявшись туда, он наткнулся на лежащего навзнич Микороса. Взгляд Аль Загроо упал на стеклянную витрину шкафа, где при слабом свете поблескивали какие-то аппараты и стклянки. Математик порылся в шкафу и нашел с десяток приборов для искусственного дыхания. Сделав несколько глотков эссенции, он почувствовал себя бодрее. Быстро привел в сознание Микороса и оба бросились спасать остальных.
Через несколько минут все уже лихорадочно работали, разрывая загроможденный выход из подземелья.
Когда вырвались на воздух, глазам марсиан представилась поразительная картина. Все скалы, как старая бронза, были покрыты густым зеленым налетом. Местами камень осел и как бы расплавился.
На всем острове не осталось ни одной былинки растительности. Там, где дежурила машина марсиан, — зеленела груда исковерканного, полурасплавленного металла.
На месте позабытых носилок с искалеченным товарищем возвышалась небольшая кучка зеленоватого пепла.
Золотое солнце, яркое и радостное, плыло над слабо дышащим океаном.
Глава седьмая.
Когда проснешься на другой планете.
