«…с нашей стороны бывшей урон за краткостию времени еще неизвестен; но между убитыми щитаются командующей левым крылом генерал Василий Лопухин, который так мужественно и храбро, как я сам пред тем с четверть часа его видел и с ним говорил, поступал и солдат ободрял, что я без слез об нем упомянуть не могу, ибо потерял такого храброго генерала, который мне впредь великую помощь, а вашему императорскому величеству знатную службу оказать мог бы; генерал-порутчик Зыбин, которой тако же с храбростию жизнь свою кончил, и бригадир Капнист; ранены: генерал Юрья Ливен в ногу, хотя и легким только ударом, однако, по его слабости, ево беспокоит; генералы-лейтенанты Матвей Ливен и Матвей Толстой, генералы-майоры Дебоскет, Вилбоа, Иоганн Мантейфель, генерал-квартирмейстер Веймарн и бригадир Племянников. Однако всех сих раны не опасны».
А вот практически одногодок А.В. Суворова и его соратник во всех походах русской армии, человек, которого называли «русский Ахилл», хотя на самом деле его звали Отто-Адольф Вейсман. Последний свой бой генерал-майор Вейсман провел под Силистрией — он лично повел 10 батальонов русской пехоты на турецкий укрепленный лагерь.
Но его опасения и надежды турок, издавших ликующий рев, когда он упал, оказались напрасными. Два гренадера, держа на весу тело генерала, завернутое в плащ, мерно пошли вперед. Их обогнали остальные. Противник был сбит с позиции и попал под настоящую резню. Пленных в этот раз не брали. Началось повальное бегство. Генерал-майор Муромцев, заменивший Вейсмана на посту командира корпуса и на его месте в первой шеренге атакующих, бросил вдогон туркам кавалерию. Османы потеряли до 5 тысяч, русские — 15 человек, но среди них — «русский Ахилл».
Суворов, узнав об этой смерти, прошептал:
— Вейсмана не стало, я остался один.
Так же думал и Румянцев; когда русские отошли за Дунай, на посту командующего армии у Гирсова Вейсмана заменил Суворов».
Что же касается Великой Отечественной войны, то Советский Союз с середины войны из пленных военнослужащих формировал дивизии и даже армии, т. е. хватало не только пленных солдат, но и офицеров, согласных воевать на стороне противника. Но эти части были польскими, румынскими и словацкими. Немецких не было, хотя такое желание у СССР наверняка было, да и случаи такие были. Вот вспоминает дважды Герой Советского Союза генерал-полковник В.С. Архипов о случае, начавшемся в ноябре 1943 года.
«Бой был короткий, и спустя полчаса мы уже подсчитывали трофеи. Взяли около 200 пленных и три десятка исправных бронетранспортеров. Это были машины с сильным вооружением — 40-мм пушкой, двумя лобовыми пулеметами (один из них крупного калибра) и зенитным, тоже крупнокалиберным, пулеметом. Немецкие бронетранспортеры с закрашенными, разумеется, крестами служили нам до конца войны. Причем часть этих машин водили немцы. Это были рабочие люди, некоторые из них состояли в прошлом в германской социал-демократической партии, другие — в коммунистической. Когда мы отправляли пленных в тыл, они обратились ко мне с просьбой оставить их в бригаде. Я отказал, но кто-то надоумил их пойти к заместителю по политчасти. И вот явился подполковник Иван Алексеевич Варлаков и начал меня убеждать оставить пленных водителей и механиков у нас. Потом поехал в политотдел армии и добился своего. Немецкие товарищи, более 100 человек, служили в бригаде до последних дней войны, мы отпустили их домой вместе с демобилизованными солдатами старших возрастов».
Но для создания немецких частей требовались и немецкие офицеры, а среди них предателей уже не было, и это горько сознавать, если вспомнить, сколько предателей оказалось среди советских офицеров и генералов.
Китайцы говорят: «Чтобы выпрямить палку, ее нужно перегнуть». Я сознательно перегибаю палку в идеализации немецких офицеров, чтобы более выпукло показать те достоинства, которые у них были, и те причины, которые позволили им приобрести эти достоинства. Однако, повторю, не армии выигрывают войны, а государства, и пока Пруссия не зажглась духом патриотизма, немецкие армии в решающих войнах мало что стоили. В 18-м веке Фридрих II был умным, славным и храбрым полководцем, громил и французов, и австрийцев, что никак не помешало русской армии отобрать у него Восточную Пруссию и взять Берлин. Уже в начале 19-го века немецкие армии не много стоили, когда им пришлось столкнуться с войсками революционной Франции.
Да и в русской армии немецкие офицеры ярко блистали в первом поколении, а последующие поколения как-то быстро серели, примером чему может служить военный министр при Николае II А. Редигер. В объемных дневниках этого русского генерала от инфантерии и профессора Академии Генштаба практически ничего нет о военном деле — деньги, деньги, деньги. Добывал он их честно, но все же это был не банкир, а генерал…
Так что государству мало иметь только хороших офицеров, но без них, надо сказать, очень тяжело.
Глава 12. Подготовка офицеров
На мой взгляд, в сегодняшнем массовом понимании, офицеры — это некие люди, окончившие специальные военные учебные заведения, носящие форму и погоны и требующие величать себя по иностранному: лейтенантом, капитаном, майором и т. д. Как правило, упускается из виду то, что офицерская служба — это тоже работа, которую нужно уметь делать, и уж совсем не принимается во внимание то, что все эти воинские звания изначально обозначали тот вид работы, которую офицер обязан был делать в бою. Если мы, образно говоря, бой представим в виде свадьбы в ресторане, то слова «лейтенанты», «капитаны», «майоры» и т. д. будут обозначать то же самое, что слова «швейцары», «повара», «официанты», «посудомойки» и т. д. А теперь представим, что так называют всех, связанных с
