— Я не гордый, согласен и на два, — ответил банкомет, который уже несколько раз пасовал. — Король и туз! Проиграл! — воскликнул он, бросая карты. — Все короли умерли.
— Прочь политику! — бросил какой-то журналист.
— А туз — заклятый враг нашей семьи, — продолжал банкомет, открывая второго короля. — Да здравствует король! — воскликнул он. — Друг мой Сидони, с вас два червонца.
— Занеси их в записную книжку, — ответила Сидони, разозленная проигрышем.
— Итого, вы мне должны, милочка, пятьсот франков, — сказал банкомет. — Дойдете до тысячи. Передаю банк.
Сидони и Мюзетта шепотом разговаривали. Игра продолжалась.
Приблизительно в то же время богемцы садились за стол. Марсель был чем-то встревожен. Всякий раз, как с лестницы доносились шаги, он вздрагивал.
— Что с тобой? — спросил Родольф. — Можно подумать, ты кого-то ждешь. Разве не все в сборе?
Но стоило художнику на него взглянуть, как он понял, чем взволнован его друг.
— И в самом деле, — подумал он, — кое-кого не хватает.
Глаза Марселя призывали Мюзетту, взгляд Родольфа говорил о Мими.
— Не хватает женщин, — вдруг выпалил Шонар.
— Брось ты свои распутные мысли! — рявкнул Коллин. — Ведь мы условились, что не будем говорить о любви, от таких разговоров прокисают соуса.
И друзья с еще большим увлечением принялись за возлияния, а, за окном все шел снег и дрова в камине полыхали, разбрасывая фейерверки искр.
Родольф запел песенку, которую только что прочел на дне бокала, и в это время кто-то настойчиво постучался в дверь.
Как пловец, нырнув и оттолкнувшись от дна, всплывает на поверхность, так и Марсель, уже начавший было хмелеть, порывисто вскочил с места и устремился к двери.
Но то была не Мюзетта.
На пороге стоял мужчина. В руках он держал листок бумаги. Внешность у него была довольно приятная, зато халат был отвратительный.
— Я застал вас в благоприятный момент, — сказал он, бросив взгляд на стол, где покоилась огромная баранья нога.
— Хозяин! — воскликнул Родольф. — Воздадим ему должные почести!
И он стал бить сбор, барабаня по тарелке ножом и вилкой.
Коллин предложил хозяину свой стул, а Марсель крикнул:
— Скорее, Шонар, стакан вина дорогому гостю! Вы пришли очень кстати, — обратился он к хозяину. — Мы только что собирались провозгласить тост за собственность. Мой друг господин Коллин произнес очень трогательную речь. Раз вы пришли, он из уважения к вам начнет сначала. Валяй сначала, Коллин!
— Простите, господа, мне не хотелось бы мешать вам, — сказал хозяин.
И он развернул листок бумаги, который был у него в руках.
— Что это за печатное произведение? — осведомился Марсель.
Хозяин обвел комнату инквизиторским взглядом и заметил валявшиеся на камине золотые и серебряные монеты.
— Это счет, я уже имел честь вам его предъявлять, — выпалил он скороговоркой.
— Да, память моя свято хранит этот факт, — ответил Марсель. — Помню даже, что произошло это в пятницу, восьмого октября, в четверть первого. Превосходно.
— Я уже расписался в получении, — продолжал хозяин, — и если вас не затруднит…
— Сударь, я и сам собирался к вам. Мне необходимо с вами как следует поговорить.
— Я к вашим услугам.
— Сделайте мне удовольствие, выпейте, прошу вас, — настаивал Марсель, протягивая хозяину бокал. — На этих днях, сударь, — продолжал он, — вы прислали мне бумажку… с картинкой, изображающей даму с весами в руках. Бумага подписана Годаром.
— Это мой швейцар.
— Почерк у него прескверный. Мой друг, — тут он указал на Коллина, — знает все языки и был так любезен, что перевел мне ваше послание, украшенное гербовой маркой в пять франков.
— То было предупреждение о выселении, — подтвердил хозяин. — Это мера предосторожности, так уж принято.
— Вот именно: выселение, — сказал Марсель. — Мне хотелось повидаться с вами, чтобы обсудить это послание и превратить его в арендный договор. Дом ваш мне нравится, лестница чистая, улица веселая, кроме того, по семейным соображениям и по некоторым другим причинам я дорожу этими стенами.
— Что ж, надо только погасить задолженность за последние три месяца, — сказал хозяин и опять развернул счет.
— Мы и погасим. Именно это, сударь, я и намерен сделать.
Между тем хозяин не спускал глаз с камина, где лежали деньги, и его полный вожделения взгляд обладал такой притягательной силой, что монеты, казалось, шевелились и сами направлялись к нему.
— Я очень рад, что пришел в такой удачный момент и смогу, не причиняя вам неприятностей, покончить с этим небольшим долгом, — сказал он, протягивая Марселю счет.
Не зная как отбить атаку, Марсель снова переменил тему и стал разыгрывать со своим кредитором сцену вроде той, какую разыграл дон Жуан с господином Диманшем.
— У вас, кажется, есть имения? — спросил он.
— Пустяки, — ответил хозяин, — домик в Бургундии, ферма… небольшая… малодоходная… арендаторы не платят. Поэтому ваш маленький взнос мне весьма кстати, — добавил он, опять протягивая счет. — Всего, как вам известно, шестьдесят франков.
— Да, да, шестьдесят, — подтвердил Марсель и, подойдя к камину, взял три золотых монеты. — Так и есть, шестьдесят. — С этими словами он положил монеты на стол, неподалеку от хозяина.
— Наконец-то! — прошептал тот, и лицо его вдруг просияло, он тоже положил счет на стол.
Шонар, Коллин и Родольф с тревогой наблюдали эту сцену.
— Раз вы бургундец, сударь, вы не откажетесь побеседовать со своим земляком, — сказал Марсель.
Он взял бутылку старого макона, пробка вылетела, и хозяину был подан полный бокал.
— Превосходное вино! — заметил тот. — Никогда еще не пил такого.
— У меня там дядя, вот он и присылает мне время от времени несколько корзин.
Хозяин встал и уже протянул было руку к монетам, но Марсель снова отвлек его.
— Не откажите еще разок выпить со мной, — сказал он и снова наполнил бокал кредитора, приглашая его чокнуться со всеми четырьмя богемцами.
Хозяин не посмел отказаться. Осушив бокал, он поставил его на стол и снова собрался было взять деньги, как вдруг Марсель воскликнул:
— Сударь! Мне пришла замечательная мысль. Сейчас я чуточку разбогател. Дядя прислал мне из Бургундии немного больше обычного. Боюсь, как бы не растратить зря эти деньги. Сами знаете, молодежь легкомысленна… Если вы не возражаете, я заплачу вам за три месяца вперед.
Тут он взял еще шестьдесят франков, но уже серебром и добавил их к трем луидорам, лежавшим на столе.
— В таком случае я дам расписку и за будущий срок, — сказал хозяин. — Бланки при мне, — добавил он, вынимая бумажник. — Сейчас я заполню еще один и поставлю соответствующую дату. «Право же, очаровательный жилец», — думал он, не сводя глаз со ста двадцати франков.
Услышав такое предложение, товарищи перестали понимать тактику Марселя и в недоумении замерли на месте.
— Но камин дымит. Это крайне неприятно.
— Что же вы не сказали мне раньше? Я вызвал бы трубочиста, — проговорил хозяин, не желая оставаться в долгу. — Завтра же пришлю мастеров.
Написав вторую расписку, он присоединил ее к первой, пододвинул их к Марселю и снова потянулся к стопке монет.
