Может быть, Любушка, подождать, пока все придут?
Нет-нет, ничего, начни.
Что ж, приступим. Итак, этой сказкой или этюдом завершается цикл моих 'Озаренных Озер'. Поль, друг мой, садись, пожалуйста.
Предпочитаю стоять.
Не понимаю. Он это рассказывал так красочно, так хорошо, а теперь у него что-то заскочило. Может быть, потом разойдется.
А, наконец!
Ну что же… Надо вас поздравить, по-видимому.
Как я рада вас видеть у себя! Я все боялась, что вы, залетный гость, невзначай умчитесь.
Кажется, я ни с кем не знаком…
Поздравляю. Конфетки. Пустячок.
Спасибо, голубушка. Что это вы, право, тратитесь на меня!
Мы встречались на рауте у Н. Н{18}., дорогой Петр Николаевич.
На рауте у Н. Н. … А! Хорошо сказано. Я вижу, вы насмешница.
Что вам можно предложить?
Что вы можете мне предложить… Нда. Это у вас что: кутья? А, кекс. Схож. Я думал, у вас справляются поминки.
Мне нечего поминать, Петр Николаевич.
А! Нечего… Ну, не знаю, милая. Настроение что-то больно фиолетовое. Не хватает преосвященного.
Чего же вам предложить? Этого?
Нет. Я — антидульцинист{19}: противник сладкого. А вот вина у вас нету?
Сейчас будет моэт,[4] Петр Николаевич. Любушка, надо попросить Ревшина откупорить.
А откуда у вас моэт?
Если хотите непременно знать, то это виноторговец заплатил мужу натурой за поясной портрет.
Прекрасно быть портретистом. Богатеешь, рогатеешь. Знаете, ведь по-русски «рогат» — значит «богат»{20}, а не что-нибудь будуарное. Ну а коньяку у вас не найдется?
Сейчас вам подадут.