Сам знаю… Эй, за мной, бараны! Что вы притихли так? Живей! Я речь такую произнесу, что завтра от столицы останется лишь пепел. Нет, Клиян, ты с нами не пойдешь: кадык твой слишком открыто на веревку намекает. Тременс и мятежники уходят. На сцене Клиян и Элла.
КЛИЯН: Ты слышала? Отец твой славно шутит. Люблю. Смешно. (Пауза.)
Ты, Элла, в белой шляпе, куда-нибудь уходишь? ЭЛЛА: Никуда. Раздумала… КЛИЯН: Жена моя прекрасна. Не успеваю говорить тебе, как ты прекрасна. Только иногда в моих стихах… ЭЛЛА: Я их не понимаю. За сценой крики.
КЛИЯН: Чу! Гул толпы… Приветственный раскат! Занавес
Гостиная в южной вилле. Стеклянная дверь на террасу, в причудливый сад. Посредине сцены накрытый стол с тремя приборами. Ненастное весеннее утро. Мидия стоит спиной, смотрит в окно. Где-то слуга бьет в гонг. Звуки затихли. Мидия все неподвижна. Входит слева Эдмин с газетами.
ЭДМИН: Опять нет солнца… Как вы спали? МИДИЯ: Навзничь, и на боку, и даже в положеньи зародыша… ЭДМИН: Мы кофе пьем в гостиной? МИДИЯ: Да, как видите. В столовой мрачно. ЭДМИН:
