билеты, грубо говоря, и пригласил ее — тогда она впервые посмотрела на меня с интересом. Я ждал этого концерта, торопя дни, ведь он должен был сблизить нас. Но накануне концерта Люба встретила Германа — и все….
— Это он так Герасима называет, — пояснила я недоуменно нахмурившемуся Максу.
— Кого? — удивился Кобылкин.
— Вампира твоего, — передразнила я.
— А как же его называть? — растерялся он. — Он сам нам так представился.
Хм, сомневаюсь, что немой Герасим вообще был в состоянии хоть как-то представиться.
— Люба, грубо говоря, забыла про концерт, так она была поглощена вампиром. — Кобылкин приступил к самой трагической части рассказа. Радовало только то, что финал был уже близок. К тому же активная возня в углу не давала мне уснуть со скуки — к крысам, которые уже растащили полмешка картошки, пришли на помощь и мыши. — А когда мы расходились с кладбища и я напомнил Любе про завтра, она посмотрела на меня так, будто впервые видит. Грубо говоря, — тяжело вздохнул студент, — я тщетно прождал ее у входа в клуб — она не пришла. А когда я рванул на кладбище, она сидела рядом с вампиром и льнула к нему, как мартовская кошка. Жесть, короче. Видеть это было невыносимо, и я порвал с тусовкой. Думал, смогу забыть Любу. Два месяца я не появлялся на кладбище, знакомился с другими девушками, но все не мог забыть ее. Однажды, грубо говоря, не выдержал и пришел к готам. А там вообще жесть! Люба была бледной как никогда. Лицо осунулось, глазищи стали казаться еще больше — просто как черные дыры. Сама худющая, вялая, точь-в-точь как моя сестричка сразу после операции. Как будто из нее всю жизнь выпили, грубо говоря! А вот вампир, с которого она не сводила глаз, выглядел на редкость живым. И я вдруг представил, что на его месте сижу я и Люба смотрит на меня с таким же восхищением. А всего-то для этого и надо, что стать вампиром… Грубо говоря, план созрел мгновенно. Когда все стали расходиться, я спрятался за деревом, проследил за Любой и вампиром, а когда они расстались у ворот кладбища, то направился следом за Германом. Он вошел в дом, я постучал. Он открыл, удивился, грубо говоря, но впустил меня. Я рассказал ему о своей любви и просил превратить меня в вампира. Но он только мычал да протестующе махал своей плешивой головой. Хотел я в сердцах его ударить — да только ничего не успел сообразить, как вдруг уже лежу за оградой и все кости трещат от падения. Грубо говоря, мой план с треском провалился. Но хуже всего было другое. Я вдруг яснее ясного понял, что еще несколько дней — и кранты. Вампир или окончательно уморит Любу, или сделает ее кровосоской. И тогда если я и заинтересую ее когда-нибудь, то только в качестве пищи, — трагически заключил студент. — Этого я допустить не мог. Я поехал домой, поспал до рассвета, потом взял набор инструментов и рванул в лес. Найти сосну и вытесать кол было проще, чем покупать пистолет, серебро и отливать пулю.
— А ты говорила, что он его не убивал! — напрягся Макс, повернувшись ко мне.
Я только плечами пожала — слушай дальше.
— Как ты попал в дом? — спросил Макс.
— Влез через окно.
— А потом?
— А потом я нашел вампира. Он был мертвый. Ну, вы понимаете. — Кобылкин обвел нас затравленным взглядом и поежился, — совсем мертвый.
— И ты не видел и не слышал ничего подозрительного? — допытывался Макс. — Никого поблизости не заметил?
Кобылкин замотал головой.
— Это правда, Лиза? — Макс снова обернулся ко мне.
Я кивнула, подтверждая невиновность подозреваемого.
— И как у вас с Батори, то есть с Любой, все сложилось? — продолжил любопытничать Макс. — Утешил ее после гибели соперника?
— Если бы… — Кобылкин помрачнел, — Люба убивается по нему страшно, не раз на себя руки наложить пыталась. Грубо говоря, все мечтает вновь встретиться со своим мастером за порогом смерти. Есть только один способ спасти ее — переключить ее внимание на другого вампира. И этим вампиром должен быть я. — Он с отчаянием взглянул на меня. — Сделай меня одним из вас!
— Это не так просто, мой мальчик, — вкрадчиво проговорила я. — И я не вижу серьезных причин на то, чтобы потворствовать твоей гибели.
Парень напрягся.
— Ты ведь просишь о смерти, ты хоть это понимаешь? Вампир — мертвец. И для того чтобы стать им, тебе придется умереть.
— Пусть! — Он с отчаянной решимостью мотнул головой. — Я хочу этого. Лишь бы быть с ней!
— Ни одна такая Люба во всем свете не стоит твоей жизни. — И откуда во мне прорезались эти нравоучительные нотки? Старею…
— Мне не нужна жизнь без Любы! — упрямился юнец.
Эх, молодо-зелено… Когда-то я тоже считала, что моя жизнь закончилась со смертью Алексея, и так же отчаянно умоляла родителей провести обряд превращения.
— А как ты нашел нас? — перебил Макс Кобылкина.
— Вы же сами пришли к готам. Я ждал этого, надеялся, что вампиры, узнав о гибели своего, захотят отомстить и наверняка придут на кладбище. Сначала я решил, что вы и в самом деле из готов. Потом у Любы начался приступ, и я, грубо говоря, не заметил, как вы исчезли. А когда она немного успокоилась, увидел, что нету вас и Цепеша. Лилит сказала, что Цепеш пошел вас проводить, и я, грубо говоря, рванул следом, почуяв неладное. Уж слишком быстро вы ушли, разузнав все о мастере, и даже не дождались окончания сборища. Вскоре я споткнулся о Цепеша. Он лежал без сознания на земле, на шее — две ранки, как у Любы, и я понял, что был прав. Я так боялся, что вы уже скрылись! — признался он. — Но мне повезло: вы остановились, не дойдя до выхода, и о чем-то спорили. Я не слышал слов, поэтому и не знал, что Максим — не вампир. Напасть на вас я не решился, помня о том, как Герман меня легко скрутил. Но когда вы двинули к выходу, я поторопился за вами и, грубо говоря, успел разглядеть номер автомобиля.
Значит, мне тогда не показалось, что я увидела худощавую фигурку. Кобылкин в самом деле выбежал на дорогу и смотрел вслед нашей машине.
— Тогда странно, что ты искал нас так долго, — с сомнением произнес Макс.
— Ничего странного! Номер был заляпан грязью, и я разглядел только первую букву и две цифры. На то, чтобы определить недостающее, потребовалась уйма времени, грубо говоря. Я ведь даже к Камилле Корниловой под видом спецкора прорвался — надеялся что-нибудь про вас узнать! А все равно в итоге вычислил я вас по номеру машины. Повезло — вчера встретил однокашника, который в хакерстве рубит. Он-то мне и помог: влез в базу ГИБДД и, грубо говоря, за пять минут машину Максима нашел.
— Вчера, говоришь, встретил? — протянул Макс, сопоставляя факты. — Когда домой от метро возвращался?
— А ты откуда знаешь? — Студент вытаращился на него и стал похож на совенка. — Ты тоже мысли читать умеешь?
— Я только учусь, — ухмыльнулся Макс, довольный тем, что сам разгадал тайну исчезновения Кобылкина.
Я знала больше: юный математик столкнулся с другом через три шага после того, как завернул за угол и скрылся из-под наблюдения Рафаэля. Если бы Рафаэль задержался хотя бы на две минуты, то увидел бы, как приятели возвращаются к метро, чтобы купить по банке пива. Затем друзья расположились в скверике, поговорили за жизнь, так что шансов дождаться студента в подворотне у нас не было. Кобылкин поделился с приятелем своей проблемой, приврав о причине, по которой разыскивает водителя. А потом отправился к нему в гости и ушел оттуда уже с адресом Макса в кармане. Медлить он не стал: накануне Батори предприняла еще одну попытку отравиться. Поэтому Кобылкин сдул пыль с развалюхи-«жигуленка», приехал к дому Макса и принялся ждать.
В любую другую ночь он бы потерял время зря, поджидая Макса, который сладко спит в объятиях Маши, а если бы решил задержаться то утра, то понял бы свою ошибку, увидев Макса, отправившегося на работу солнечным утром. Но обстоятельства сложились так, что именно в эту ночь мы с племянником караулили охотника.
По иронии судьбы, когда мы тщетно пытались поймать его, он уже вовсю подбирался к нам. Выйдя из
