Кто ради прихоти любви готов Пожертвовать блаженством двух миров, Кто за возлюбленную жизнь отдаст, Свою загубленную жизнь отдаст! Но шаху, покорителю держав, Который, битву ремеслом избрав, Во имя власти проливает кровь, — Чужда необоримая любовь. Влюбленным он подобен иногда — На жертву не способен никогда!.. И часто — на охоте, на пирах — В такие думы погружался шах, Он пил из рук возлюбленной вино, А сердце было смутою полно. Однажды ловлей завершился пир. С Бахрамом рядом был его кумир, А в голове шумел тяжелый хмель. Вдруг Диларам увидела газель… Бахрам так ловок был в метанье стрел, Охотничьим искусством так владел, Что промаха не знал, стреляя в цель. Сказал он луноликой: «Вот газель Несется, быстроногая, вдали. В какое место, — пери, повели, — Мне следует метнуть стрелу свою? Как ты прикажешь, так ее убью». О, нет китайским тонкостям числа! Насмешница в ответ произнесла Загадочные, тонкие слова: «Мой шах! Оковы наложи сперва На две ее передние ноги, Потом стреле, охотник, помоги: Остановив газель на всем бегу, Зарежь добычу, стоя на лугу». Шах, выслушав красавицы приказ, Ее загадку разгадал тотчас: Охотник ловкий был, умелый он! И вынул из колчана стрелы он, И, медленно натягивая лук, Газельи две ноги связал он вдруг Стрелою тополевой, и стрела Под кожей к тонкой кости приросла. Тогда в газель нацелился он вновь, И горло ей рассек, и пролил кровь. Исполнил шах желанье госпожи! О ловкости Бахрама так скажи: «Не только люди — неба древний свод Соперника ему не подберет»! Когда Бахрам искусство показал, Застыл он в ожидании похвал,
