И мудрецом и книжником ты был, Зачем стремишься к нашим ты врагам? Или душой ты охладел к богам?» А тот: «Я верен божествам вовек, Но без отчизны скорбен человек. К тому же боги приказали мне Направить путь к моей родной стране. Я нашу Лат умею понимать И понял: у меня скончалась мать. Богам усердный собеседник я. А матери своей — наследник я. Все золото, что накопила мать, На нужды храма я хочу отдать. Свершить я святотатство не хочу, Я для себя богатства не хочу, Но, материнским золотом богат, К Менат и Лат я возвращусь назад. Хотя в разлуке буду я страдать, Но мне поможет веры благодать». И люди, слыша похвалу богам, Склонились до земли к его ногам: «Печалит нас известие твое, Но видим благочестие твое. Не покидай своих послушных чад, Благополучно возвратись назад. В язычестве прослыл ты мудрецом, И, так как нашим сделался жрецом, Теперь, когда спешишь к местам родным, Тебя достойно в путь мы снарядим». Воскликнул он: «Не вижу в том нужды, Лишь божествам я посвятил труды!» А те в ответ: «Помочь тебе — наш долг!» И он пред уговорами замолк. Когда прощанья подошла пора, Ему собрали множество добра, Шли в храм со всех сторон и чернь, и знать, Чтоб слово расставания сказать. Спеша от этих удалиться мест, Он все же на день отложил отъезд. Он ящики большие сколотил, Два идола он в каждом поместил И — ловкости образчики свои — Заделал крепко ящики свои. Всех ящиков набрал он пятьдесят: Сто истуканов в ящиках лежат! В скале, в пещере вся работа шла. Вдавалась в море дикая скала. На берегу безлюдно было там, И наготове судно было там:
