Д. 5482. Л. 208-209 об.). –
61
Таким образом, бывший агент сыскной полиции Полищук подтвердил, что ложное направление следствия Красовским, исполнявшим обязанности начальника Киевского сыскного отделения, определял управляющий завода Дубовик и что Шнеерсон был предупрежден о задержании и потому бежал. С.П. Белецкий показал, что, прокурор Киевской Судебной Палаты Г. Чаплинский «по негласным, имеющимся у него сведениям считает несомненным, что Красовский изменил свой образ действия единственно под влиянием получения денежной взятки от еврейской колонии» (ГАРФ. Ф.1652. Оп. 1. Д. 88. Л. 58 об). Сам Красовский после революции признался (Дело Менделя Бейлиса. Материалы Чрезвычайной следственной комиссии Временного правительства о судебном процессе 1913 г. по обвинению в ритуальном убийстве. СПб., 1999. С. 143), что показывал следственные документы М. Виленскому, который, как известно из материалов суда (см. с. 263, 470), распоряжался большими суммами для подкупа. –
62
Это важное свидетельство о нахождении Ландау и Эттингера на заводе в день убийства, полученное следствием из первоисточника – от конторщика завода Зайцева, следует запомнить в виду его последующего оспаривания защитой Бейлиса. –
63
Это замечание Карабчевского о пальто, сделанное 2 октября 1913 года, противоречит его же словам 24 октября, когда Карабчевский, рисуя 'картину убийства' на этой квартире (малоубедительную, но, видимо, единственную, на которой могла согласиться защита, поскольку иначе возможным местом убийства мальчика оставался один лишь завод с его еврейским населением), 'объяснил' необъяснимый факт исчезновения всей крови из убитого тем, что она вся впиталась в 'толстое урсовое пальто' Ющинского, которое убийцы на квартире Чеберяковой подложили под свою жертву. Странным образом, на это противоречие не обратили потом внимание ни председатель суда, ни прокурор, ни поверенные истцы – матери Ющинского. –
64
Малицкая (вместе с сестрами Дьяконовыми, которые противоречили друг другу) была одной из 'свидетельниц', которые должны были подтвердить версию убийства на квартире Чеберяковой. –
65
Ранее В. Чеберякова показала: «Я утверждаю, что мой сын Женя говорил Кулябке, что он видел, как Бейлис на заводе гнался за Ющинским. Кулябко дал очную ставку моему сыну и Бейлису или его детям для выяснения этого обстоятельства. Об этом Женя рассказывал моему мужу... Я в это время была в третий раз под арестом. Меня освободили утром в тот день, когда вечером в 11 часов мой Женя скончался. В эту же пору были истреблены и собаки. Это произошло одновременно с заболеванием сына. Есть ли тут какая-либо связь, не знаю, но скажу еще, что и мой сын был здоров, пока ничего не говорил про Бейлиса» (протокол от 2 июня 1912 года. Прокурор Киевского Окружного Суда Запенин, по приказанию Прокурора Киевской Судебной Палаты Чаплинского, записал заявление явившейся без вызова дворянки Веры Владимiровны Чеберяковой. ЦГИАУ. Ф. 317. Оп. 1. Д. 5482. Л. 320 об). –
66
Ранее В. Чеберякова показала: «Выгранов начал меня посещать с похорон моего сына Жени – 10 августа 1911 года и высказывал намерение помочь мне и говорил, что производит расследование о загадочной, как он говорил, смерти моих двух детей. С 20 чисел сентября я стала видеться с Бразулем- Брушковским, который производил расследование о смерти Андрея Ющинского, а также моего сына Жени. Бразуль не скрывал, что он желает пользоваться мною как своим агентом по розыску. Так, посылал он меня на похороны Натальи Ющинской, на панихиду в годовщину смерти Ющинского в собор и на кладбище с поручением передавать все, о чем будут говорить присутствовавшие, и сообщать, кто находился из публики... Далее мне было поручено разузнать на Юрковице от местных обывателей, которые меня стесняться бы не стали, о чем их расспрашивает по делу Ющинского полиция, зачем приезжал напр[имер] полковник Иванов в д. №38 и №40 по Верхней Юрковской улице и т.д. Все эти сведения я собирала и передавала Бразулю-Брушковскому. В свою очередь Бразуль сообщал мне о том, что он слышал… Так он мне рассказывал, что Малицкая утверждает, что убийство Ющинского было в моей квартире, при этом Бразуль заявил, что он относится к разговорам Малицкой как к словам психопатки» (протокол от 2 июня 1912 года. ЦГИАУ. Ф. 317. Оп. 1. Д. 5482. Л. 317). –
67
«Когда я отошла от вагона шагов на 12, то чтобы посмотреть, куда пойдут Выгранов и Бразуль, я оглянулась и увидела, что рядом с вышедшим из вагона Бразулем стоит и с ним разговаривает тот неизвестный [Марголин. –
68
«После этого, когда неожиданно для меня стали возникать против меня уголовные дела по обвинению в укрывательстве нескольких краж, то Бразуль, Выгранов и Красовский выражали мне участие... хотели внести за меня залог. Потом же я узнала, что мои обвинения построены ими самими при помощи
