— Купил на Лазурном Берегу дачку?
— За четыре с половиной миллиона я там могу купить только крыльцо от нее!
— Неважно, куда ты их спустил. Давай по делу. У тебя есть квартира на Кутузовском. Это миллион. «Кайен» — сто тысяч. Полтора миллиона на счету в банке. Итого два шестьсот. Плюс акции «дочки» на два миллиона. Итого четыре шестьсот, сто из которых Бронислав по-честному отдает тебе, это как раз «Кайен». Я не слишком пространно изъясняюсь?
— Вот оно что… — осенило меня. — Вот, значит, в чем дело… Четыре с половиной миллиона — предлог, чтобы отмести у меня все, что имею… Бронислав сам до этого додумался или ему понадобились консультации с Лютиком и Ханыгой?
— Не мне объяснять тебе, Артур… С Брониславом шутки плохи… Я бы дал тебе трубочку, чтобы вы сами порешали ваши темы… Но ты словно специально выбрал местечко на заднице России, где нет роуминга. Медведи и сурки — есть. Роуминга — умойся. Не вести же тебя в таком виде в сельсовет, чтобы оформить заказ на междугородный разговор…
— Гома… — На моем лице застыла маска мучения. Я понимал, к чему идет. — Я не брал денег, а все свое имущество я… я раздал бедным к чертовой матери!
Начальник службы безопасности компании поднялся с табуретки.
— Ханыга!
— Останови их! — взмолился я. — Не бери греха на душу!
— На мне столько греха, что — одним меньше, одним больше… Ханыга, если он захочет поговорить, кликни меня. Я на это смотреть не могу…
Ханыга и Лютик, словно две гиены, которым было позволено подобрать объедки после обеда льва, разместились вокруг жертвы, меня то есть.
— Ты, животное, короче… Нам по барабану, о чем ты должен рассказать, — решил развлечь меня разговором перед операцией Ханыга. О правильности речи он и в добрые времена никогда не задумывался, сейчас же ему и вовсе было не до этого — он наблюдал за приготовлениями напарника. — Как захочешь покаяться — скажи. Ну, короче, ты слышал, что Гома сказал…
Когда несколько первых ударов всколыхнули мою и без того ноющую грудную клетку, я мгновенно почувствовал приступ тошноты. Кричать было невозможно — губы скованы широкой полосой коричневого скотча. Ребята подстраховались от острого слуха соседей. Я слышал лишь свое скотское приглушенное мычание…
Я дергал головой и урчал, извиваясь всем телом. Тошнота не отступала, а лишь усиливалась. Как в кошмарном сне, я смотрел перед собой и слушал приглушенные вдохи и выдохи своих мучителей.
Недавнее отравление, от которого я еще не до конца оправился, лишь усиливало муки. Вчерашний «коктейль» из всех видов спиртного и галлюциногенов трансформировал боль в груди в ломку всего тела. Если прикатит волна рвоты, то немудрено захлебнуться собственными рвотными массами. Пока до этих двух ублюдков дойдет, в чем дело…
Господи, вот это смерть будет!..
— Мысля придет — башкой покачай, понял? — И Лютик деловито покачал перед моим носом блестящим скальпелем. Мне сразу припомнилась сумка в его руках, когда он ступал на перрон. Добрый врач всегда ездит в отпуск с инструментом. А вдруг кому рядом помощь потребуется?..
Увидев нож для вскрытия, я отчаянно закивал. Вместо прекращения ударов, сотрясающих мой корпус, передо мной вдруг предстал хищный оскал Лютика.
— Не, мужик. Это ты просто испугался. Правда начинается после получаса беседы.
Не бог весть какая шутка очень понравилась Ханыге. Его плечи затряслись, как при припадке. А по моему лбу катились капли пота…
Неожиданно для всех дверь распахнулась, и на пороге возник Гома. Увидев, чем занимается Лютик, он поморщился и отвел взгляд.
— Господи, что ты делаешь?.. Идите, закройте за мной. Мне позвонить нужно… Если Артур заговорит — один бегом на почтамт… Да убери ты этот скальпель!!
Лютик, отложив нож в сторону, направился за Гомой. Последнему нужно отзвониться Брониславу, чтобы сообщить о завершающем этапе операции.
Немного подумав, если такое выражение применимо к Ханыге, он последовал примеру подельника. Как одному, так и второму нестерпимо хотелось выпить водки и немного закусить. Только так я понимаю уже несвежий перегар и легкое потрясывание рук палачей. Босс ушел — можно чуть распоясаться. Все как в любой компании… Все правильно… Ничего страшного, если их новый пациент Артур посидит в ванной, в темноте. После того как в ванне наступил мрак и шаги Ханыги затихли, я понял одну очень важную для себя вещь: у меня есть несколько минут для того, чтобы исправить ситуацию…
Глава 15
Бронислав мудр, как сова. Поэтому его дом в Серебряном Бору всегда вызывал жалость у шикующих неподалеку. Именно поэтому дом президента компании по производству и распространению сухих продуктов был, наверное, единственным, который не вызывал интереса ни у братвы, ни у милиции. Я бывал там часто и всякий раз удивлялся, насколько умен Броня. Даже там, среди небоскребов местного масштаба, хозяева которых мучаются от того, что им больше нечего желать, работает старое русское чувство — «не тронь убогого и нищего». По этой причине Бронислав купил дом не в Барвихе, не в Жуковке, а в Серебряном Бору. Уровень ниже — внимания меньше при той же природе и удобствах. Его двухэтажную «хибару», которую и разглядеть-то толком нельзя было из-за высоких стен дворцов, словно отделяла стеклянная стена. И не простая стена, а волшебная. Подходившие к ней налоговые инспекторы, случайно забредший РУБОП или участковый вздыхали, качали головой в досадном понимании того, что ловить тут нечего, и уходили. Однако именно там, за этой стеклянной стеной, под сводами аккуратной крыши из зеленой черепицы, при желании можно было ловить и ловить.
О доме я слышал много историй. Они были невероятны.
В особняке постоянно жили двое проходимцев. Ели, смотрели телевизор, спали, играли в карты и пили в винном погребе домашнее пиво и настойку. Когда люди Бронислава привозили к ним в гости кого-то из его окружения, это был знак двоим сожителям о том, что пьянку на время придется прервать. Все мероприятия по уничтожению гостя и его полному исчезновению с планеты Земля они планировали сами. Заранее были распределены и роли.
Шептали, что резали своих «баранов» Ханыга и Лютик обычно в ванной комнате. Лишенные остальных радостей мировой цивилизации, двое отморозков свои упущения добирали в этом. Жертва с вечера опаивалась, поэтому понимание того, что она — жертва, приходило лишь на следующее утро. Как раз в тот момент, когда она оказывалась в ванной комнате, от пола до потолка выложенной голубоватым кафелем. Трудно было поверить в то, что совсем недавно она пила с двумя веселыми пацанами водку, а сейчас сидит, примотанная скотчем к тяжелому стулу…
Фантазия человеческая не имеет границ, и Ханыге и Лютику приписывались просто-таки невероятные подвиги. Они-де каждый раз ждали того момента, когда будущий мученик полностью придет в себя. Их задача проста, хоть и неприятна. Выведать у жертвы все, что она не смогла сказать Брониславу, боссу, в добровольном порядке. Когда же эта часть операции была выполнена, информатор уничтожался самым тривиальным способом. Эта часть операции была полностью отдана на откуп фантазии двоих мясников. Способ уничтожения тел был стар, как мир. В подвале дома стояла большая медная бочка с соляной кислотой. Для того чтобы смрад растворяющегося тела не будоражил обоняние жильцов соседних домов, Ханыга велел установить в подвале кондиционеры. Когда кислота закончилась, а ее приобретение в больших количествах, несомненно, вызвало бы кривотолки, Ханыга подсказал такой же простой, хотя и менее эффективный способ. Вместо кислоты стала использоваться негашеная известь. За сутки насыщенный раствор превращал труп в покореженный скелет. Кости Лютик (я слышал о нем страшные вещи, но, поскольку никогда не видел, считал хозяина этой кликухи имеющим столько же прав на существование, сколько прав на реальное существование есть у Минотавра) раздалбливал в металлической ванне, после
