— В смысле?
— Ну, печатает четко?
Само существо поставленного вопроса убедило консультанта по корпоративным отношениям, что перед ним «чайник».
— Старина, это лазерный «Бразерз» «двадцать-тридцать», шестнадцать копий в минуту, восемь мегабайт, Ю-Эс-Би два-ноль, Джи-Ди-Ай. Он так работает, что я забываю о сырой Москве и мысленно перемещаюсь на теплый песок. Он выталкивает копии, а бирюзовая вода гладит мои ноги. Он работает — я отдыхаю. Лучше наблюдения за работой этой машины только секс.
Неизвестно, что именно из перечисленного сбило сознание Свистунова с правильной мысли, да только он уже утром передал Куртееву сто баксов и забрал с его стола занимаемый второе место по размеру получаемого удовольствия после женщины объект. Через полчаса он вернулся и с бледным лицом сказал:
— Куртеев, твой принтер — дрянь. Он жует бумагу, трещит так, что у меня закладывает уши и засасывает из приемника по десять листов вместо одного! Он печатает текст на всех десяти листах одновременно и вырубается не тогда, когда я его выключаю, а когда меняю опции!..
— Я вот тебе что посоветую, Герман, — сказал ему Куртеев, — и поверь мне, это больше совет профессионала, чем друга. С такой маркетинговой концепцией ты принтер никогда не перепродашь.
Так у конфликтолога появился неприятель. Но чтобы жизнь не показалась Свистунову горькой без шоколада «Россия» и чтобы тот понял, что за все в этой жизни нужно платить, Куртеев совершенно бесплатно спас его во время оптимизации. Во время объявления локаута, обнаружив на вывешенном на доске объявлений листке со списком увольняемых фамилию Геры, Тихон пошел к Потылицыну и объяснил вицеру, почему нельзя увольнять Свистунова, который об этом еще не знает. Почему нельзя с ним поступать так, как поступили с Зурабовым. Гера был немедленно вызван в кабинет, после чего вернулся на свое рабочее место. Однако потом приблизительно раз в месяц напоминал Куртееву, хотя бы и без нажима, что тот кинул его на сотню гринов, что по общечеловеческим меркам безнравственно.
Вспомнив о Человеке Морально Отсталом компании «Регион», Куртеев загнал «Геленваген» на парковку за офисом и тут же посигналил — из офиса вышел пресс-секретарь компании Тимур. Не соображая, кто бы ему мог гудеть, он вертел головой и медленно двигался меж рядами машин, разыскивая в портфеле ключи. Тихон дождался, пока тот приблизится, и еще раз крякнул. Некоторое время пресс- секретарь думал над тем, стоит ли ему подходить слишком близко к «мерину» с такими номерами и криминальной «крякалкой», но, когда увидел лицо Куртеева, расслабился.
— Ты чего это? — первым делом спросил он, заметив, что конфликтолог не собирается опускать стекло ниже своих глаз.
— Тима, дай трубу. Или лучше позвони Свистунову сам. Скажи, чтобы немедленно вышел на улицу.
— Странный ты какой-то сегодня. Вику нашли?
— Нет еще. Ты будешь звонить или мы будем дальше друг другом любоваться?
Тимур нашел нужный номер, связался со Спринтером и спросил Куртеева:
— Что-нибудь еще?
— Ну, если у тебя совершенно случайно, по какому-то нелепому недоразумению, есть пятьсот баксов…
У пресс-секретаря Тимура, несмотря на то что получал он именно в баксах, баксов никогда не было. Ни в портфеле, ни в карманах. Жена давала ему каждый день только пятьсот рублей. Жена Тимура копила на Рим.
— О-о…
— Прощай, Тима.
Ничего не подозревающий Свистунов забрался в «Геленваген», осмотрелся и уже собрался было дать деру, как вдруг его шею обхватила рука Куртеева.
— Все в норме, Герман.
— Пресвятая богородица, — пробормотал оглушенный увиденным Свистунов. Рассмотрев конфликтолога, он покосился на его спутника и вдруг, заметив знакомые черты, резко развернулся и вперил взгляд в Берга. — Иг-горь Оттович?.. — Он осмотрел все, что было на профессоре, и сглотнул вязкую слюну. — Не ожидал.
Куртеев приступил к реализации плана:
— Про Эмира Кустурицу слышал?
— Режиссер? — уточнил Свистунов.
— А ты знаешь еще одного? В фильме сняться хочешь?
Гера затревожился.
— В смысле?
— Смысл такой. Кустурица снимает в Москве очередной шедевр. Случилось так, что он друг Игоря Оттовича.
— Мы с ним в Оксфорде познакомились, — не слишком убедительно подтвердил Берг.
— Да, так вот Кустурица первым делом, когда прилетел, позвонил профессору. И предложил одну из ролей. Вместе с этим попросил его подобрать еще двоих на роли второго плана. Сегодня мы прошли кастинг, но со вторым прямо беда. И тут я вспомнил о тебе.
— Да, да, конечно… А об чем фильм?
— Не бойся, трансвестита ты играть не будешь. Ты будешь играть просто педика. Ну, просто педика. Все блатное, ты уж извини, мы расхватали. Не надо варежкой хлопать. — Вытерев пот со лба, Куртеев перешел к главному: — Значит, так, вход — штука баксов. Это траты на кастинг — оплата услуг жюри. На выходе получишь от пятидесяти до семидесяти тонн в зависимости от количества эпизодов. Педикам, как ты понимаешь, много не платят. Гера, сейчас или никогда.
Если бы Куртеев сидел в джипе в наряде трансвестита один, Свистунова было бы не зажечь. Но рядом с трансвеститом Куртеевым сидел трансвестит доктор социологических наук профессор Берг, человек, легко узнаваемый не только в столичных научных кругах, но и европейских. От Куртеева после «Ю-Эс-Би два- ноль» можно было всего ожидать. Но невозможно было представить, чтобы зверь Берг переоделся в наряд японской студентки только для того, чтобы посмеяться над своим бывшим учеником.
— Или мы едем к Вербину, — сказал Берг, и это решило дело. Вербина ненавидела вся группа только за то, что его любил Берг.
— Нет-нет, я сейчас у Щазова под отчет возьму! — И Свистунов метнулся к двери.
— А что, Щазов уже на работе? — в один голос спросили сидящие впереди Куртеев и Берг. От одновременно развернувшихся к нему лиц Свистунов отшатнулся.
— Вышел… А что?
— Ничего. — Куртеев хотел посмотреть на часы, но вспомнил, что часов больше нет. У «Омеги» новый хозяин — Идиот. — У тебя пять минут, Гера. Или мы уезжаем. Из-за тебя и так съемки приостановили.
— Принесет? — Казалось, Берг постарался вложить в этот вопрос все недоверие, которое только мог собрать.
— Я с ума сойду, если он это сделает.
— Как конфликтолог вы очень убедительны. Но нужно соразмерять ситуацию с предлагаемой фантазийной конструкцией, — не удержавшись, заметил Берг. — Перебираете, сударь.
— Я предлагал конструкцию, глядя на вас.
— У нас совсем не остается времени. Надеемся, что Вика, зная об опасности, не будет находиться в зале.
— Но оказаться на борту без прохождения регистрации она все равно не сможет, — глухим голосом сказал Куртеев, вспомнив о тупых рожах помощников Лукашова.
— Ты посмотри, бежит… — выдохнул профессор.
Через дорогу, держа поднятыми отвороты пиджака, торопился Свистунов. Распахнув дверцу, он ввалился в машину и бросил на колени Куртеева конверт.
— Тысяча! Прошу расписку.
Куртеев горько рассмеялся, покачал головой и стал искать в бардачке ручку.
