— Мне кажется, есть, — Шервуд облегченно перевел дух, ибо наконец-то подтолкнул собеседника в нужном направлении. — Хотели бы поговорить с ними по телефону?
— С Анной Брызгаловой. Сперва с ней.
— Что ж, попробую устроить такой разговор. — Шервуд позвонил секретарю.
Этот диалог по трансляции видели и слышали Данлоп и выданный к нему Петр Брызгалов. Спустя полминуты появилась Анна — ее под руки вели Медик и Мерфи. Женщину, двигавшуюся как во сне, усадили в кресло — лицом к большому экрану на противоположной стене комнаты.
А у Шервуда все шло своим чередом.
— Томас, — сказал он секретарю, — соедините меня с домом, где находятся русские ученые, муж и жена. Попробуйте пригласить их к телефону.
— Сперва Анну Брызгалову, — сказал Чугунов.
— Да, пусть трубку возьмет женщина. — Шервуд посмотрел на Чугунова: — Правда, по моим сведениям, она нездорова, но от разговора по телефону, надеюсь, не откажется.
Данлоп подал Медику знак.
— Встаньте! — скомандовал тот, и Анна послушно поднялась с кресла. — Смотреть на экран. Будете вслух читать надписи.
Данлоп сел за пульт, похожий на клавиатуру пишущей машинки. Все смотрели на телевизор. Мерфи пододвинул к Анне микрофон на штативе. В наступившей тишине был отчетливо слышен шелест телефонного диска — секретарь Антони Шервуда набирал номер. Секунда, другая — и зазвонил телефон, стоявший на краю пульта.
— Внимание! — сказал Данлоп. — Мы начинаем. Полная тишина! — и он перевел рычаг на пульте.
Звонки в телефоне прекратились.
— Трубку сняли, — на экране телевизора появился секретарь Шервуда. — Можно начинать разговор.
— Алло! — сказал Чугунов в трубку. — Алло, кто у телефона?
Пальцы Данлопа побежали по клавиатуре пульта.
— Я слушаю, — проговорила Анна, повторяя слова, обозначившиеся на экране. — У телефона Анна Брызгалова.
— Здравствуйте, — последовала ответная реплика. — У телефона Чугунов Сергей Георгиевич из посольства Советского Союза. Я должен встретиться с вами, Анна Максимовна.
— Нет, — ответила Брызгалова после новой подсказки Данлопа.
— Анна Максимовна, — заторопился Чугунов, — вы обязательно должны приехать в посольство. Нужна ли машина? Скажите, куда ее подослать.
— Я не приеду в русское посольство.
— В русское посольство… У вас совсем больной голос. Что с вами? Нужен ли врач? Почему вы молчите? Мы все очень беспокоимся за вас.
— Не беспокойтесь. Я остаюсь здесь, в свободном мире.
— Не хотите ехать в русское посольство… Остаетесь в свободном мире… — Чугунов запнулся, быстро взглянул на Шервуда. Затем заговорил, чеканя слова: — Анна Максимовна, на аэродроме вам были преподнесены цветы. Не припомните, какие именно?
Данлопу и другим было видно, как Антони Шервуд резко повернулся в кресле:
— Майор Чугунов в чем-то сомневается?..
— Пока только желаю уточнить! — Чугунов отодвинул трубку от уха: — Моя дочь передала Анне Брызгаловой белые хризантемы. Сейчас я хотел бы узнать, помнит ли об этом доктор Брызгалова.
Он говорил громко, и в комнате с пультом было слышно каждое слово. Данлоп пальцем поманил к себе Петра Брызгалова.
— Были цветы? — одними губами спросил он.
— Кажется, да, — прошептал Брызгалов.
— Я жду ответа, — прозвучал в динамике голос Чугунова.
Анна повторила возникшие на экране слова:
— Девочка подарила мне белые хризантемы.
Она вдруг застонала, рухнула на пол. Медик и Мерфи подхватили ее, вынесли из комнаты. За ними устремился Брызгалов. Данлоп схватил его за шиворот, рванул от двери.
А в динамике гремел голос Чугунова, встревоженно звавший женщину.
Данлоп подтащил Брызгалова к микрофону, движением руки приказал говорить.
— Это я, Петр Брызгалов! — закричал предатель. — Вы довели до обморока мою жену! Что вам еще угодно? Хотите убить ее? Поймите, мы не вернемся! Не смейте звонить сюда!
Данлоп толкнул рычаг выключения связи.
— Все, — сказал он и платком вытер лоб.
Проводив Чугунова, Шервуд позвонил Данлопу. Его интересовало, что произошло с Брызгаловой.
— Ничего страшного, всего лишь легкий обморок. Она уже пришла в себя, — последовал ответ.
Вернулись Мерфи и Медик.
Медик пояснил: обморок — последствие инъекции, как он и предупреждал.
— Что, если я увезу ее? — вдруг сказал Медик. — Она нуждается в проведении курса лечения, в заботе и внимании.
— Лжете! — Данлоп вскочил на ноги, стиснул кулаки. — Я заполучил ее! Я, а не вы! Это хорошенько запомните! Много вас — любителей погреться у чужого огня!
— Не кричите, — Медик смотрел на него с отвращением. — Нам нужен ее талант, добрая воля — работать против собственной страны. А здесь ваша служба бессильна. — Показал на экран, где еще светились слова “Девочка подарила мне белые хризантемы”: — Даже попугаем сделал ее я, а не вы!
Схватив котелок и саквояж, он пошел к двери. У выхода обернулся:
— Вы еще прибежите ко мне. Долго будете просить, чтобы я снова влез в игру!
За Медиком затворилась дверь. Данлоп так рванул рычаг выключения экрана, что затрясся пульт. Надпись на экране исчезла.
— Дай мне сигарету!
Мерфи поспешно достал пачку, поднес зажигалку. Рубин в ее крышке вызвал новый прилив ярости Данлопа.
— Вы что, сговорились?! — прорычал он. Несколько успокоившись, поинтересовался: — Куда девали недоноска?
Поняв, кого имел в виду Данлоп, Мерфи сказал, что Брызгалов в комнате Евы Нортон. Просится к жене, хочет быть возле нее.
— Он что, спятил?
— Кто его знает. — Мерфи помолчал. — А вообще говоря, Брызгалов уже не нужен…
— Не слишком ли торопишься?
— По мне — куда опаснее опоздать. Проявляет активность — рвется давать интервью, выступать по телевидению. Сказать по чести, побаиваюсь: вдруг сболтнет лишнее?.. Может, пришло время поставить точку?..
Данлоп медлил с ответом. Он тоже понимал, что Брызгалов сделал, что требовалось, и теперь не помощник, а обуза. На ум пришло сравнение с ракетой. Отработанную ступень сбрасывают, чтобы не тормозился полет всей системы…
— Ты говорил, у него страсть к автомобилям?
— Мечтает о “ягуаре”.
— Вот чего захотел? — Данлоп пожевал губами. — А может, купишь ему?..
— Сам купит. Давно припас денежки. А я помог перевезти их сюда, — Мерфи ухмыльнулся.
— Ладно, не возражаю. Только не влипни, как с зажигалкой. Во второй раз не прощу.
Мерфи вздохнул, потер переносицу.
— Знаешь, мне жаль женщину, — вдруг сказал он. — Держится здорово! Что ни говори, а такие вызывают уважение.
— Признаться, я подумал о том же. И что только связало ее с этим ничтожеством?.. Не сердись, что
