– Еще месяц? – спросил Ричард, пытливо глядя ему в глаза.
Джон облизал губы, улыбнулся и кивнул.
– Я действительно очень заинтересован вашей книгой, – сказал Ричард, пожимая Джону руку, – было очень приятно с вами познакомиться.
Два часа спустя Джон оказался в пентхаусе в Сохо на интервью у Дика Хиггинса. Это было намного легче, чем с Ричардом Миллером, потому что Дик Хиггинс не требовал от него участия в разговоре.
– Я вчера обедал с Грэхемом Хайсоном, – сказал Дик, – это лучший редактор в стране. Я упомянул, что встречаюсь с тобой сегодня. Рассказал о твоем герое, Гарри Логане…
– Генри Логан, – поправил Джон.
Дик Хиггинс посмотрел на него округлившимися глазами. Джону показалось, что тот готов вызывать «скорую помощь».
– Что?
– Мой антигерой. Он Генри, не Гарри.
Дик Хиггинс повернулся и заглянул в рукопись:
– Да, хорошо, мы можем обговорить это позже. В любом случае, на чем я остановился?
– Грэхем Хайсон.
– Ах да! Грэхем, – вздохнул тот, – короче, я упомянул о твоем стиле, жанре и так далее. Он очень заинтересовался. Очень. Конечно, он выпускает еще и Хавьера Макдональда, который тоже мой клиент. Но у Хавьера сейчас проблемы с бывшей женой и детьми. Она хочет денег, а у него их нет. Собирается подавать в суд. Ну и, конечно, ситуация сильно на него давит. Мы пытаемся помочь ему. Он очень добросовестный человек. – Дик постучал пальцем по носу и откинулся на стуле. – В общем, как видишь, в качестве агента я на сто процентов буду участвовать в твоей жизни – двадцать четыре часа, семь дней в неделю. У тебя будет друг в лице агента. Меня приглашали на три свадьбы, пять бармицв и шесть крестин.
Дик сделал паузу.
А потом зазвонил телефон, и в течение двадцати пяти минут Джон имел счастье проверить, насколько Дик Хиггинс будет принимать участие в его жизни.
Дик положил трубку и победоносно посмотрел на Джона.
– Джеффри Дэниелс, – объяснил он, тряся головой и улыбаясь, – сделка оговорена, контракты подписаны, а он хочет поговорить о гольфе. – Он снова покачал головой, словно сожалея о том, что у него нет времени, чтобы рассказать еще парочку своих историй. – Итак, – неожиданно заключил он, затягиваясь сигарой, – я даю тебе время до пяти вечера.
– Для чего? Чтобы закончить книгу?
– Нет-нет! – расхохотался Дик так, будто услышал лучший в своей жизни анекдот. – Чтобы решить.
– Что решить?
– Будешь ли ты со мной работать!
– Вы имеете в виду… – моргнул Джон.
– Этот бизнес строится на решениях, Джонатан.
– Джон.
– Хм, – пробормотал тот, гладя подбородок. Он оторвал кусок какой-то бумаги и взял со стола ручку. Несколько раз написав на клочке Джон и Джонатан, он посмотрел на Джона и улыбнулся.
– Понимаешь, Джонатан звучит более многозначительно, но Джон – короче. В общем, мы можем обговорить это позже. – Помолчав, он вдруг предупредительно поднял палец: – Нет. Я должен знать это сейчас. Тогда я смогу позвонить лучшему в стране режиссеру, – он начал загибать пальцы, – а потом самому классному в стране актеру. Кого ты хочешь видеть в роли Гарри?
– Генри.
– Кристофер Экклестон? Нет, он играет доктора By. Может быть, Руфус Сьюэлл? Хм-м, – задумался он.
Джон набрал воздуха, но Дик перебил его прежде, чем он успел что-либо сказать.
– Нам нужно двигаться вперед. Издательства должны знать твое имя. Продавцы книг должны знать твое имя. Знаешь, почему?
– Почему?
– Потому что тогда твое имя узнают читатели, – сказал он и засмеялся. – Ты начинаешь понимать?
– О да.
– Отлично.
– Спасибо, – сказал Джон.
– Нет, это тебе спасибо, – ответил Дик Хиггинс, – у тебя есть талант, у меня – опыт, контакты, ноу-хау. Это команда, понимаешь?
– Да.
– Позвони мне в пять, – сказал Дик, вставая и протягивая ему руку.
– Я могу сказать сейчас, если хотите, – сказал Джон, поднимаясь и пожимая протянутую руку.
Дик задержал его руку в своей на мгновение.
– Подумай об этом, – заговорщически подмигнул он, – ты знаешь, как говорится, поспешишь – людей насмешишь.
Джон улыбнулся.
«Не насмешу, – подумал он, – это уж точно».
В этот же день, чуть позже, сидя в студии кастинга, посреди большой захламленной комнаты на деревянном стуле, изображая, будто держится за руль, Сьюки использовала метод цикличного внимания хуже, чем получилось у Джона.
– Представь себе, – сказала директор по кастингу, – что ты смотришь в окно и вдруг видишь того, кого любишь. И улыбаешься. Внутренне, – и она посмотрела на часы.
Сьюки положила руки на колени:
– А я не разобьюсь?
– Хм-м? – подняла голову директор.
– Ну, я веду машину, – сказала Сьюки, – и вдруг смотрю в окно…
– Ну, представь, что это происходит при дневном свете.
– Ладно. Дневной свет.
– Или идет дождь.
– Дождь. Хорошо.
Сьюки отвернулась от директора по кастингу. Она представила, что табуретка, на которой она сидит, превратилась в удобное сиденье автомобиля. Она представила, что пустое место напротив нее – это приборная доска. Представила, что солнце, заглядывающее в окно комнаты, было на самом деле дождем. Она представила себе своего любимого, который регулярно звонил ей просто, чтобы сказать, что любит ее. Она представила себе, что высокие и тощие модели, сидящие в зале ожидания, не смогут внутренне улыбнуться так, как она. Она представила себя удачливой актрисой в хорошей студии, а агент по кастингу только что купил билеты на ее фильм, только чтобы посмотреть на ее внутреннюю улыбку, от которой сходили с ума критики. А потом, чтобы завершить картину, она представила, что не одета так, как Барби на пляже.
Медленно она повернула голову, представляя, что видит лицо любимого (по каким-то причинам в мозгу всплыло изображение Бо Пипа, что означало гораздо больший артистизм, чем могла представить себе директор по кастингу), и внутренне улыбнулась. С любовью. Надеясь, что внутренний вопль отчаяния не вырвется наружу. И продолжала улыбаться. И продолжала.
– Нельзя немного более внутренне?
Она перестала улыбаться.
– А сейчас еще чуть-чуть.
Она попыталась улыбнуться где-то посередине. Она слышала пение птиц, доносившееся из ближнего парка, и решила погулять там после пробы. И возможно, походить по магазинам.
– Ты думаешь о любимом? – спросил агент по кастингу.
