настой. Когда Джеффри убедился, что его хватит на всех с лихвой, они с Кэйси выпили по стакану напитка.
— Как здесь тихо без девочек, правда? — спросил Джеффри немного позже, когда они сидели на бревне на скалистом берегу озера.
— Они вносят оживление в эти места.
— Да, здесь просто идеальное место для летнего лагеря. В Лос-Анджелесе было страшно жарко и над городом витал смог, когда я уезжал.
— В Вашингтоне тоже. Сестрам просто повезло, что твоя двоюродная бабушка оказалась такой щедрой.
Джеффри блаженно вытянул вперед ноги.
— На этом озере я когда-то научился плавать, — сказал он. — Дед был неплохим педагогом — хотя и не очень терпеливым, но он умел добиваться, чего хотел. Мало что изменилось здесь за эти годы.
— А чего ты ждал?
Он усмехнулся.
— Ну, мало ли чего после всех историй, которые рассказывал дед. Озеро могло зарасти травой, дно — покрыться илом, в нем могло развестись что-нибудь вроде лохнесского чудовища на потеху девочкам. Дед был в ярости от того, что озеро стало доступным для воспитанниц Ордена, ведь оно находилось на территории Сильвии.
— Он мог бы приходить сюда в любое время, если бы захотел, — заметила Кэйси не слишком дружелюбно.
— И быть съеденным чудовищем? — поддразнил ее Джеффри. — Кроме того, он не позволил бы лицезреть свои тощие ноги никому, кроме членов своей семьи.
— Я рада, что ты не унаследовал их от него.
Он рассмеялся.
— Дай мне лет сорок — пятьдесят…
— Твой дед уступил озеро, но оставил за собой участок между лагерем и дорогой.
— За который он упорно держался, чтобы не допустить его присоединения к владениям Ордена и расширения лагеря.
Кэйси скрестила ноги.
— Ты как будто его оправдываешь.
— Дорогая, но вряд ли можно осуждать человека, который не хочет, чтобы чуть ли не на пороге его дома вырос круглогодичный лагерь для малолетних правонарушительниц.
— Полмили — это не на пороге.
— Для нас — нет. Для него — да. Терпеть таких соседей в течение лета уже было для него кошмаром, а можешь себе представить, во что превратилась бы его жизнь, если бы они сновали туда-сюда целый год, да и было бы их в три раза больше?
— Но этот лагерь был бы такой надежной опорой для монастыря!
Джеффри пожал плечами и мысленно осыпал себя проклятиями за то, что завел разговор о Сэсе Рэсбоуне.
— Ну хорошо, в любом случае это вопрос спорный.
— Только не для сестер, — пробормотала Кэйси.
— Ты хочешь сказать, что они все еще надеются осуществить свои планы?!
— Сейчас даже в большей мере, чем когда бы то ни было.
Джеффри недоверчиво засмеялся.
— Да, дед был прав — они никогда не сдадутся. А я-то еще недоумевал, почему они так любезны со мной…
— Это несправедливо! Они все равно были бы любезны с тобой!
— Да знаю я, дорогая. Просто шучу.
— О, тогда извини. Я… просто это очень деликатный вопрос.
Он дотронулся до ее плеча, накрутил на палец ее локон, проделав это чувственно, медленно и нежно. Кэйси с трудом удалось сдержаться и не броситься ему на шею. Все ее тело горело от страстного желания. Ласковый взгляд Джеффри, самое невинное его прикосновение были исполнены для нее непередаваемого значения. И она вверяла ему себя целиком, сознавая, что стремится отдать ему все, что он ни пожелает, и взять все, что он может ей дать.
— Неужели Сэс Рэсбоун до сих пор стоит между нами, Кэйси!
— Нет! Этот старик однажды уже чуть не испортил мне жизнь. И ты думаешь, я позволю этому повториться?
Кэйси встала с бревна и, подойдя к озеру, зашла в воду, чтобы прохладная вода принесла облегчение ее распухшему колену.
— Что между вами произошло? — спросил Джеффри.
— Он арестовал меня.
— Арестовал? — Глаза Джеффри буравили ее спину. — Кэйси, только не говори, что именно ты погубила его коллекцию оружия.
Она повернулась к нему лицом.
— Это было что-то вроде акции протеста против охоты на диких зверей.
— Ты пошла на преступление, — заметил Джеффри.
— Это была мирная акция.
— Скорее всего — акт вандализма.
Она увидела, что Джеффри изо всех сил старается сдержать улыбку.
— Тут нет ничего смешного! Твой дед был коварным, как змея, и он терпеть не мог ни меня, ни сестру Джозефину, ни сестру Джоан — никого из нас!
— И ты отомстила ему за это.
— Я не мстила. Я просто воспользовалась представившейся возможностью. Однажды вечером все девочки готовились к предстоящей контрольной по греческому…
— Ну а тебе с твоими гениальными способностями к языкам это было ни к чему…
Кэйси хихикнула.
— Дательный падеж сразу стал для меня родным. Так или иначе, а я вырядилась индианкой и поплыла на байдарке к дому этого старого хры… твоего дедушки. Я разыгрывала «Бостонское чаепитие» [3]. Нечто в этом духе.
— Кэйси… — вздохнул Джеффри, — впрочем, не обращай внимания и продолжай.
— Сэса не было дома.
— Откуда ты знала?
— Сестры как-то пригласили его на вечернюю молитву. Они не оставляли надежды, что он все-таки поймет, что они творят только добро. Разумеется, он отверг их приглашение и заявил, что он богобоязненный, добродетельный американский гражданин и по средам посещает собрание ветеранов войны, а в воскресенье ходит в нормальную церковь. Когда я обдумывала свое вторжение… то есть свою акцию протеста, я решила сделать это вечером в среду.
— Понятно, — сказал Джеффри, — я прямо вижу, как ты плывешь по реке в костюме индианки. У тебя тогда были кудряшки?
— Да, только волосы были покороче. Я выглядела словно сиротка Энни. Все шло прекрасно. Я взломала дверь сарая ломиком, достала ружья и патроны и утопила их в реке.
— Все?
— Все до единого.
— Кэйси, мой дедушка был выдающимся спортсменом. Почему, как ты думаешь, он удалился в Беркшир? Все деньги, какие у него были, он тратил на пополнение своей коллекции ружей.
— Это я узнала потом. Он вернулся домой раньше, чем я ожидала, и поймал меня, когда я уже гребла вверх по течению. Он просто прыгнул в реку и вытащил меня из байдарки. Вода была ему по пояс и жутко холодной, но это его не остановило.
Джеффри изо всех сил кусал губы и напрягал мышцы живота, чтобы удержаться от смеха. В этом
