— Да, я разозлилась. Ты же теперь поверил, что я слышала ночью шаги.
— Дорогая, прости, мне ужасно жаль, что я сомневался в том, что ты говоришь правду.
Шарлотте нравилось, что он называет ее 'дорогая', и она хотела ему об этом сказать, но за окном послышался шум подъехавшей машины. Она насторожилась, желая, чтобы это оказался вчерашний грабитель.
— Дункан…
Он поднял палец, показывая ей, чтобы она молчала.
В дверь постучали.
— Толливер! — крикнул мужской голос. — Откройте, черт вас дери!
— Кажется, это Питер Барнаби, — удивленно сказала Шарлотта.
— Да, — с досадой подтвердил Дункан.
Через две минуты репортер сидел в кресле эпохи королевы Анны со стаканом бурбона[9] в руке. Он узнал о том, что в Толливер-хаусе сработала сигнализация, увидел машину Дункана и теперь хотел знать, что случилось.
Дункан с беспечным видом сел напротив Барнаби и вытянул ноги.
— Если я решил поухаживать за женщиной, то какое до этого дело лучшему репортеру 'Телеграммы'? — спросил он небрежно.
Шарлотта чуть было не возмутилась, но что-то в тоне Дункана заставило ее промолчать.
Барнаби фыркнул и сказал Дункану все, что он об этом думает. Шарлотта обиделась, но предпочла смолчать. Она и сама понимала, что в своих потертых брюках и спортивной кофте не выглядит подходящей парой для Дункана Толливера, но тем не менее со стороны Питера Барнаби было бестактно намекать на это. Ей даже захотелось, чтобы Дункан вскочил и схватил репортера за горло.
Дункан, разумеется, сдержался. Он улыбнулся и провел пальцем по ободку стакана.
— Слушайте, Толливер, — не унимался Барнаби, — девушек вроде этой вы жуете, а потом выплевываете, когда они вам надоедают.
Шарлотта подпрыгнула на диване, спустила ноги на пол и чуть было не набросилась на Барнаби с кулаками. 'Врежь-ка ему, Дункан', — подумала она.
Дункан, однако, продолжал молча улыбаться.
— Может, тогда я вам расскажу, что знаю? — Барнаби сделал глоток бурбона и с удовлетворением вздохнул. — Во-первых, ваша Шарлотта Баттерфилд — специалист по истории Юга. Немножко чудаковатая, насколько я слышал, но не богатая, не слишком преуспевающая и не красавица.
— Это уж на чей вкус.
— Во-вторых, она снимает этот дом у Тельмы Толливер. Познакомились они, когда Баттерфилд начала работать над своей кулинарной книгой. У старушки большие денежные затруднения. Она хочет, чтобы ее внучатая племянница, Мэри-Джо, после ее смерти взяла на себя заботы об этом мавзолее, но той это едва ли будет под силу. И вот Шарлотта, добрая душа, сняла дом, чтобы проводить в нем занятия и отдалить хоть немного неизбежный крах. Понимаете меня?
Дункан спокойно попивал свой бурбон.
— Пока вы не открыли мне ничего нового.
— Допустим. В-третьих, я навестил старушку Тельму. Она бедна как церковная мышь, Толливер, и не может купить себе нового платья, чтобы прикрыть свои старые кости.
Шарлотта неожиданно почувствовала симпатию к Питеру Барнаби. Она покосилась на Дункана, который совсем не казался смущенным или виноватым.
— Она моя очень далекая родственница, — сказал он равнодушно.
Барнаби произнес краткое непечатное слово, а потом продолжил:
— Конечно. А вы знаете, сколько всего осталось Толливеров? Четверо. Вы, ваш старик, Мэри-Джо и старушенция. Вам, разумеется, и в голову не приходит, что вы можете помочь Тельме дожить по- человечески последние дни. Я всегда знал, что вы бессердечный негодяй, Толливер. Во всяком случае, Тельма, кажется, и не подозревает, что вы в Нашвилле. Она считает, что все Дунканы Толливеры безответственны и безрассудны.
Шарлотта была уверена, что Дункан не стерпел бы подобных упреков от нее, но она же не лучший репортер газеты, которую он намерен купить! Она всего-навсего женщина, которую он начал жевать, чтобы потом выплюнуть.
— Ну и что дальше? — вкрадчиво спросил Дункан.
— Дальше? В-четвертых, я решил узнать, как идут дела у этой вашей малышки. И знаете, что выяснилось? В прошлую среду она должна была проводить здесь урок рукоделия. И, представьте, ее учениц разогнал призрак одного из ваших предков — генерала конфедератов. Похож на старого негодяя как две капли воды — голубые глаза, темные волосы, высокого роста. Одет в мундир. Не смотрите так на Шарлотту. Кстати, если бы она сама мне об этом рассказала, то я бы не тратил времени попусту. Но она не рассказала.
Дункан пожал плечами и даже изобразил удивление.
— Чего только не сделает влюбленный мужчина, чтобы привлечь внимание красивой молодой женщины, — сказал он небрежно.
— Заткнитесь, Толливер.
— Может, вы все-таки будете называть меня 'мистер Толливер'? Я, возможно, скоро стану вашим боссом…
Барнаби расхохотался.
— А еще вы, возможно, станете посмешищем для всего Нашвилла, если я напишу об этой истории.
— А зачем вам это нужно?
— Потому что, в-пятых… — Барнаби сделал паузу, чтобы его слова произвели большее впечатление на Дункана, — я позвонил вашему старику в Сан-Франциско и кое-что узнал. Похоже, вы приехали в Нашвилл не только чтобы купить 'Телеграмму', но и чтобы наложить лапу на этот дом. Вы прекрасно знали, что Тельма не захочет продавать дом вам. И решили заполучить его иным способом, который тоже едва ли устроит ваших бедных родственниц и Шарлотту, которая оказалась причастной ко всей этой истории совершенно случайно.
Шарлотта уставилась на Барнаби.
— Купить Толливер-хаус? — спросила она.
— Купить, украсть — почем я знаю! Значит, вам он ничего не сказал? Так-так, Дункан… — Барнаби откинулся в кресле и допил свой бурбон. — Теперь вам придется во всем признаться.
— А что вы хотите узнать?
— Почему сегодня сюда приезжала полиция?
— Сигнализация сработала, когда я вошел. Шарлотта спала, а я не захотел ее будить.
— Она что, с вами заодно?
— То есть?
— То есть она уговаривает Тельму продать вам дом?
— Не думаю.
— А к чему эти игры в привидение?
— Романтическая фантазия.
— Послушайте, Толливер…
— Нет, это лучше вы послушайте меня. — Дункан произнес это очень тихо, но в его голосе послышалась угроза, заставившая Барнаби выпрямиться в кресле, а Шарлотту спрыгнуть с дивана. — Вам не о чем писать. Совершенно не о чем. Дурацкие беспочвенные умозаключения и бессмысленные слухи, добытые из вторых рук. 'Телеграмма' — не та газета, чтобы печатать подобный бред, а вы не тот человек, чтобы его сочинять. Даю вам три секунды, чтобы уйти. Раз…
— Дункан!
— Два.
Барнаби кивнул Шарлотте и предусмотрительно удалился.
После того как за ним закрылась дверь и его машина затарахтела на подъездной дорожке, Дункан
