железнодорожного бизнеса? Вредите нам?
Бесс вздернула подбородок:
— Ни я, ни мой отец не собираемся вредить деловым людям. Мы только хотим предостеречь их от нарушений закона. Впрочем, я не концентрирую внимание на этом. Я занимаюсь главным образом избирательными правами женщин. — Она очаровательно улыбнулась. — А сейчас я на каникулах.
— Харты не бывают на каникулах, — хмыкнул Вандэрбилт. — Догадываюсь, что вам интересно все то, чем может воспользоваться папаша.
Бесс сдержала улыбку, пораженная тем, как легко старик разгадал их тактику.
— А что, собственно, я могла бы услышать и увидеть здесь, когда все отдыхают?
— Ха-ха! Смотрите, как она невинна! Вы оба, как пара ищеек, все время начеку.
Все еще посмеиваясь, старый Корнэлиус кивнул Прэнтисам и удалился.
К облегчению Бесс, начался забег-траверс в честь открытия сезона. Первый раз такие соревнования проводились в августе 1864-го, когда был сооружен ипподром; названы они в честь президента Ассоциации скачек Вильяма Траверса — остроумного биржевого маклера.
Вильям, безмолвно наблюдавший за гонками, в конце проскрежетал:
— Лорд мог победить сегодня.
— Он победит в следующий раз! — резко произнесла Бесс, раздраженная его нытьем. — Это всего лишь скачки, можно ли так расстраиваться?
— Ха! Забавно слышать такое утешение, зная страсть Вильяма к лошадям и ипподрому, — раздался голос за их спинами.
Бесс круто повернулась. Джерид Инмэн широко улыбался ей. Не сразу оправившись от изумления, она холодно кивнула:
— Здравствуйте, мистер Инмэн. Я так надеялась, что вы утонули, — добавила она, понизив голос, чтобы не напугать Софию Прэнтис.
— Я пробовал. Но даже вода не хочет принимать мое бренное тело: выталкивает, — ответил он, склонившись к ее уху.
Она почувствовала, как лицо заливает румянец. Напряжение всех чувств началось с покалывания в позвоночнике, учащенного пульса и странного ощущения беспокойства. Неужели она опять всецело подпадет под его влияние?
А Джерид Инмэн, без единого слова предупреждения выпавший из ее жизни на целую неделю, как ни в чем не бывало наблюдал за скачками.
— Вильям, я слышал, твой жеребец повредил ногу. Это правда?
Вильям кивнул с кислым видом.
— Несчастный случай? Или кто-то сделал это нарочно?
Бесс бросила на Джерида острый взгляд. Еще никто не высказывал такого предположения. Зачем он разжигает больное воображение Вильяма? Или ему что-то известно и он имеет основание так говорить? Сама Бесс была уверена лишь в том, что она совсем не знает этого человека из Сан-Франциско.
— Я думаю, это простая случайность, — ответил на вопрос Джерида Вильям.
— Сожалею о неудаче! — Джерид похлопал по плечу Прэнтиса и ушел, бросив на прощанье: — Рад был повидать вас, мисс Харт.
Вильям сделался еще более угрюмым. Бесс наклонилась к нему и спросила шепотом:
— Ты ведь не думаешь, что кто-то специально вывел из строя Лорда?
— Я бы не сказал ничего наверняка относительно некоторых из гостей отца.
— Но зачем? Кому из них это нужно?
Раздался сигнал к началу забега на полторы мили для лошадей всех возрастов, и Бесс не удалось больше ничего добиться от Вильяма.
— Думаю, мне пора размять ноги, — сказала она, ни к кому не обращаясь, и ускользнула.
Кляня себя за бесхарактерность, она направилась на поиски Джерида Инмэна; ей хотелось узнать о причинах его отсутствия, и ничего больше. Бесс показалось, что Джерид направился к конюшням, и она побрела туда же, размышляя на ходу, не унизит ли себя этими поисками. Она заметила его возле входа в конюшню, у ворот.
Не смея приблизиться, Бесс спряталась в тени вяза. Жак Лебрэк вышел из конюшни и при виде Джерида заметно напрягся. Джерид улыбнулся одной из своих высокомерных, обидных улыбок. Бесс стала вслушиваться в их диалог, но, увы, до нее не долетало ни единого слова, и вдруг увидела блеск лезвия в солнечных лучах — еще до того, как поняла, что это нож в руке Жака. Она выступила было из тени вяза, со смутной идеей любым путем предотвратить насилие, но тут Джерид с молниеносной быстротой выбил ногой нож, схватил Жака за локти и прижал к дверям конюшни. Не надо было видеть лица Джерида, чтобы понять, как он разъярен. Бесс стало жаль Лебрэка. Удар кулака свалил его на землю. Джерид сунул его нож в свой карман и ушел.
Жокей гибко вскочил на ноги, крича вслед Джериду:
— Ты сумасшедший! Рано или поздно я убью тебя! И, думаешь, кто-нибудь меня будет винить?
Теперь уже Бесс испугалась за Джерида: то, что он сильнее, ничего не значит — убить можно и силача, застав врасплох.
Когда она шла через лужайку, возвращаясь из конюшни, ее схватил за руку Джерид.
— Что, черт возьми, ты тут делаешь?
— Дышу воздухом. Отпусти меня!
— Ты следила за мной?
— Вовсе нет, — возразила она, но тут же устыдилась лжи. — А что, если и следила? Тебе нет дела до меня, и мне захотелось узнать, чем же ты так уж занят.
Отбросив ее руку, он гневно взглянул на нее, тяжело дыша. Бесс стало вдвойне совестно: ведь он только что спасся от нападения.
— Какая же ты дура! — Джерид повернулся и молча ушел от нее.
Бесс наблюдала за удаляющейся фигурой, замирая от страха, что если он и вернется теперь к ней, то очень не скоро. Она подобрала юбки и побежала за ним:
— Подожди! Ты не должен оставлять меня опять!
Но он уходил все дальше.
— Джерид, Джерид, не смей так себя вести со мной!
Он наконец остановился и подождал ее.
— Наберись терпения. Когда все это кончится, я приду к тебе, — сказал он спокойно и серьезно.
Бесс оступилась в грязь.
— Что кончится? Джерид, пожалуйста, расскажи мне! Я не вынесу! — Она чуть не плакала.
— Не могу.
— Почему ты не приходил всю неделю? Я думала, что после той ночи мы по крайней мере станем друзьями, без тайн друг от друга.
Он посмотрел на нее сверху вниз, лицо его смягчилось:
— Я ведь предупреждал тебя, что какое-то время вынужден буду держаться от тебя в отдалении. И считал, что ты сама додумаешься почему.
— «Сама додумаюсь»? — изумилась она. — Но ты рассказал мне слишком мало, для того чтобы я могла до чего-то додуматься!
— Хорошо, не напрягай мозги, — сказал он раздраженно. — Но сколько раз тебе говорить, что ты должна доверять мне? Что еще сделать, чтобы втолковать тебе это, Бесси?
— Ты ушел, не сказав ни слова. Что я могла думать?
— Предположить, что у меня есть дела, которые тебя не касаются, — твердо проговорил он.
— Почему они меня не касаются? Потому что я женщина?
— Нет, не поэтому.
— Тогда, может быть, потому, что это секреты не только от меня, а и от властей?
Внезапно он расхохотался:
— Возможно.
— Джерид, ты не отвечаешь ни на один мой вопрос! Что ты знаешь о лошади Вильяма? Он в
