Глава 17
Франсуа не терпелось спровадить Франшику. Сегодня у него начинается новая жизнь — в его дом придет Летисия, зеленоглазая наяда, которая так волнует его воображение. Кто бы мог подумать, что она способна на такие пьткие романтические выходки? Воистину, женская душа — загадка… А Франшику стиоял и разглагольствовал об омарах с орешками под манговым соусом, от которого любая женщина влюбляется по уши…
— Ужин сегодня готовлю я, — прервал его Франсуа, — и готовлю его для двоих: Летисии и художника Франсуа, который пригласил ее в гости, а тебя прошу удалиться. И как можно скорее. Больше того, Франшику, я прошу тебя не возвращаться!
— Ты что, хочешь сказать, что я буду ночевать под кустом? — возмущенный Франшику готов был испепелить взглядом приятеля, но возмущение его было наигранным, они прекрасно понимали друг дpyгa.
— Где хочешь, там и ночуй, — проявил крайнюю степень бессердечия влюбленный художник. — Кстати, ты говорил, что завтра уезжаешь. Можно узнать куда?
— В Рио — де — Жанейро. Деловая поездка. — Франшику тут же напустил на себя серьезный вид. — Ты вот думаешь, что Франшику — шут гороховый, а он — бизнесмен, главная надежда фирмы.
— Очень рад за тебя и за фирму, — расхохотался Франсуа. — А ты бы не мог стать и моей главной надеждой?
— В чем дело? — насторожился Франшику.
— Не в службу, а в дружбу — загляни в Сан — Паулу и повидай Лилиану. Ты наверняка ее помнишь. Она была со мной, когда ты продавал мне участок. Узнай, как у нее дела с моей квартирой. Продала она ее? А если продала, то перевела ли деньги?
Франшику прекрасно помнил Лилиану. Еще бы ему не помнить такую красивую девушку! Она тогда ему очень понравилась. Что ж, он с удовольствием с ней повидается. Похоже, Франсуа не будет рыдать, уткнувшись в подyшку, если Франшику немножко поухаживает за этой красоткой.
— Так и быть, — с важностью сказал Франшику, — заеду. Но и ты окажи мне услугу: заведи себе блокнот и записывай все мои благодеяния.
— Непременно, — пообещал Франсуа. — А пока до встречи, дружище! Жду тебя с хорошими вестями от Лилианы.
Франшику поклонился и ушел, а Франсуа подумал, что вести от Лилианы могут быть всякие. Он ведь не позвонил ей, так что она наверняка на него обижена. И не без оснований. Но с другой стороны, уж теперь она точно знает: между ними все кончено.
Насвистывая, Франсуа принялся готовить ужин. Готовить он любил и умел. Рыба будет золотиться поджаристой корочкой, золотистой, поджаренной будет и картошка. Вино тоже будет золотистым. А в окно будет струиться золотистый свет заходящего солнца. И в мягких сумерках будут мерцать, как две звезды, любимые глаза, наполняя сердце счастливым томлением. Ведь любовь главная драгоценность жизни.
Летисия пришла в самый разгар стряпни. Она, можно сказать, застала Франсуа врасплох.
— Входи, мое счастье.
Конечно, Франсуа предпочел бы, чтобы она пришла, когда у него все было бы уже готово, но сколь многообещающим было ее нетерпение!
— Я не могла дозвониться тебе целый день, вот и заехала на секунду, — сказала Jkтисия. — Я не поняла, что означают твоя записка и цветы.
— А мне показалось, что я написал так ясно, — улыбнулся Франсуа. — До чего же долго я ждал тебя, и вот ты, наконец, здесь. Разве это не самое главное?
Он подошел к ней, собираясь обнять, поймать нанопец ускользающую наяду. Но выражение лица Летисии было, по меньшей мере, необычным. Она ничуть не походила на влюбленную женщину, которая торопилась на свидание, и уж совсем не была готова ни к каким объятиям.
Все — таки Франсуа притянул ее к себе, попытался поцеловать и почувствовал сопротивление.
— Что это? Ошибка? Комедия? Или ловушка? — Летисия будто размышляла вслух, высвобождаясь из его объятий и вопросительно поглядывая на него.
— Клянусь, я пришел в неистовый восторг от твоего послания на зеркале и в экстаз от сережки у меня в постели.
Франсуа вовсе не собирался отпускать Летисию. Он хотел уверить ее, что ей нечего стыдиться своего порыва, что он разделяет ее чувства, что он просто на седьмом небе от счастья и благодарности.
— Но я никогда не была в твоей постели, и ты это прекрасно знаешь, — Летисию начала даже забавлять нелепая ситуация. И чем она казалась нелепее, тем больше хотелось Летисии разобраться в ней и расставить все точки. — Ты просто морочишь мне голову, Франсуа, и я не скажу, что шутки у тебя хорошего тона.
Летисия бросила холодный взгляд на Франсуа: в конце концов, любая нелепость должна иметь свой предел.
— Но я вовсе не шучу. — Франсуа теперь держал ее за руку. — Пойдем ко мне в спальню.
Летисии на миг потеряла дар речи: да что же это такое?! 3а кого он ее принимает?!
— Я ухожу! Довольно с меня всяких глупостей! — заявила она.
Негодование Летисии рассмешило Франсуа.
— Не будь ребенком, Летисия! Разве я похож на насильника? Поверь, я и пальцем тебя не трону! Мне теперь тоже стало интересно, кто же побывал у меня в спальне и испачкал твоей помадой мою подушку.
Летисия медленно, недоверчиво вошла в спальню. На зеркале губной помадой — да, ее помадой, но такой помадой красят губы миллионы женщин! — было на разных языках написано: «Я тебя люблю».
Франсуа молча протянул ей сережку. Если такой помадой красили губы миллионы женщин, то сережка была действительно ее, тут уж не было никаких сомнений.
— Мне очень жаль, что ты решил, будто я спо¬собна на такие дурацкие выходки. Они не в моем стиле, Франсуа, хотя сережка в самом деле моя, — ¬Летисия снисходительно смотрела на художника, чье пылкое воображение увлекло его слишком да¬леко.
Ей даже стало жаль его, такое искреннее огор¬чение отразилось у него на лице. Даже не огорчение — горе.
— Но Франшику видел, как ты приезжала на машине Гаспара, — Франсуа пустил в ход свой последний аргумент, он не понимал, почему Летисия так упорствует: — Прости! Я был так счастлив оттого, что женщина, которую я люблю, ответила мне любовью, и с такой любовью готовил ужин…
Из кухни запахло горелым, и Франсуа, не договорив, бросился туда.
— Ты права, что не собиралась со мной ужинать, — все сгорело! Все прах и пепел, а пеплом сыт не будешь, — улыбнулся Франсуа.
Летисии вдруг все показалось очень смешным.
— Я очень люблю хорошо прожаренную рыбу. И чем больше, тем лучше, — сказала она, оглядев угольки на сковородке, — так что придется мне все — таки с тобой поужинать. Только знаешь, мне бы тоже хотелось похвастаться своими кулинарными способностями.
Пока она колдовала над сыром и сливками, готовя какое — то фантастическое блюдо, Франсуа смотрел на нее и таял — самая прекрасная из женщин хозяйничала у него в доме. И естественно, когда они, наконец, сели за стол, первый бокал он выпил за нее.
Таял Франсуа. Таяло во рту приготовленное Летисией блюдо, и, кажется, в конце концов немного оттаяла и Летисия, но и то только после того, как Франсуа сказал:
— Похоже, я знаю, кто у меня побывал. Оцени мои дедуктивные способности. Во — первых, согласись, что это кто — то из близких тебе людей. Иначе откуда машина Гаспара, твоя помада и серьги?
— Но клянусь, я просто ума не приложу, кто бы это мог быть, — искренне недоумевала Летисия.
— Аманда! — сказал Франсуа. — Потому что, во — первых, я хочу сказать тебе, что она уже несколько раз пыталась поговорить со мной наедине.
— Ты знаешь, я это замечала, — и вот тут Летисия смягчилась, — замечала, что Аманда всеми силами старается нас свести. Ты помнишь, как она во что бы то ни стало хотела помирить нас? Какая же она
