проектируют либо банки, либо дома для нуворишей.
– А вы?
– Дома, – грустно ответила Марина. – На самом деле это не так уж плохо. Иногда попадаются клиенты, у которых есть хоть какой-то вкус. Правда, в весьма зачаточном состоянии. Моя задача – угадать, чего хочет клиент, и попытаться сделать проект не слишком вульгарным.
– Получается? – осведомился Александр Борисович.
– Редко, – ответила Марина. – Быстро разбогатевшие люди, как правило, очень упрямы. Они считают себя чуть ли не финансовыми гениями, и уверены, что отлично разбираются не только в денежных делах, но и в искусстве. Переубедить их в чем-то очень трудно.
– И что тогда?
– Когда?
– Ну, если не удалось переубедить. Вы бросаете работу?
Марина со смехом покачала головой:
– Нет, конечно.
Турецкий смотрел на девушку и не переставал удивляться. Он думал, что придется вытягивать из нее информацию чуть ли не клещами, и совершенно не ожидал с ее стороны такой раскованности и разговорчивости.
«И ведь не боится, что могу разоблачить, – с удивлением, граничащим с восхищением, думал Турецкий. – Удивительная самоуверенность. А какой артистизм. Ну-ка, красавица, попробуем тебя „достать“.
– А какой стиль нынче в моде у нуворишей? Барокко? Рококо?
– Скорее, ампир! – со смехом сказала Марина. – Они ведь считают себя маленькими императорами своих маленьких империй. Этакие Наполеоны-недомерки.
– Наполеон тоже был недомерком, – заметил Александр Борисович.
– Ну тогда Наполеоны-гномы! – засмеялась девушка. – Гномы, которые тащат к себе в норы все, что блестит. Если колонны, то из мрамора. Если бассейны, то из малахита. А уже если взбредет в голову повесить куда-нибудь пару ангелочков, то будьте уверены – они будут отлиты из настоящего золота.
Александр Борисович разглядывал девушку, едва скрывая изумление.
«А может, это вовсе не она? Я ведь мог ошибиться. Хотя Шилова ее тоже узнала. Но ведь и она могла ошибиться! Бывает, что люди очень похожи, хотя... А черт, кого ты обманываешь, Турецкий!»
– Вы что-то сказали? – спросила Марина.
– Я? Нет. Просто задумался. Вы очень интересно рассказываете про свою работу. Я даже представил себе эти дома – с мраморными колоннами, золотыми ангелочками!
– Завидуете? – насмешливо прищурилась Марина.
– Есть немного, – с улыбкой ответил Турецкий.
– Зря. В этих домах невозможно жить. В них можно только...
Однако, что можно делать в этих домах, Турецкий так и не узнал, поскольку к столику подошел официант, и девушка замолчала.
Марина дождалась, пока официант уйдет, взяла в руки нож и вилку и с любопытством уставилась на тарелку.
– Значит, вот какие они – ваши рисовые блинчики, – проговорила она. – Что ж, попробуем!
Попробовав, она прикрыла глаза и с наслаждением проговорила:
– Вкуснятина. У меня с мясом, а у вас с чем?
– Тоже с мясом, – ответил Турецкий, с неменьшим удовольствием, чем Марина, уплетая свои блинчики.
Некоторое время оба были заняты блинчиками, потом Марина заговорила снова.
– Извините, Саша, я все болтаю и болтаю. А вы про себя так ничего и не рассказали. Кем вы работаете?
– Я инженер, – сказал Александр Борисович.
Девушка недоверчиво прищурилась.
– Вы не похожи на инженера. У вас для этого слишком строгое лицо и проницательные глаза.
– Кто же я, по-вашему? Милиционер?
Как ни вглядывался Турецкий, но при слове «милиционер» лицо у девушки даже не дрогнуло.
– Вовсе нет! – со смехом сказала она. – На милиционера вы не тянете. Скорее, какой-нибудь начальник. Допустим, начальник отдела планирования какой-нибудь крупной фирмы.
– Звучит неплохо, – усмехнулся Александр Борисович. – И все-таки я инженер. Хотя был бы не прочь возглавить какой-нибудь отдел.
– У вас тоже все впереди, – бодро сказала Марина.
– Думаете? – Турецкий грустно покачал головой. – Мне не тридцать лет, мне намного больше.
– Вам лет сорок пять или около того, – сказала Марина. – А для мужчины это не возраст. И пятьдесят лет не возраст. У мужчины, если он за собой следит, вообще нет возраста.
– Вы думаете, я из тех, кто следит за собой?
Женщина внимательно посмотрела на Александра Борисовича и качнула головой:
– Не совсем. В последнее время вам на голову свалилось много неприятностей, и вы почти плюнули на себя. Стали попивать водочку на сон грядущий. Да и с утра иногда пропускали стопку-другую. Но думаю, что все ваши неприятности уже позади. И сегодня вы выглядите если и не на миллион, то на пару сотен тысяч точно!
Марина снова занялась своим блинчиком.
– Вы очень проницательная девушка, – искренне сказал Турецкий, оправившись от легкого шока.
– Правда? – Она улыбнулась. – Неужели что-то угадала?
– Почти все, – сказал Александр Борисович.
Марина пожала плечами.
– Это не удивительно. Дело в том, что я вижу людей насквозь. Да-да, не смейтесь. Это правда.
– И каким же образом? – поинтересовался Турецкий.
– Не знаю. Просто вижу, и все. У меня бабка была цыганкой. Она гадала людям за деньги. И ни разу не ошиблась, представляете? Прямо как Нострадамус.
– Полезный талант, – заметил Александр Борисович, все больше удивляясь тем «дебрям», в которые заводило девушку вранье, а также тому – как ловко у нее получалось врать.
– Полезный? – переспросила Марина. – Да, возможно. Но ей он, к сожалению, не помог. Ох, какие блинчики! Как же я раньше их не пробовала!
– В смысле «не помог»?
– В прямом. Моя бабка плохо кончила. Ее зарезал муж женщины, которой она «открыла глаза» на измены благоверного. Отомстил.
– И она не смогла предсказать свою смерть?
Марина покачала головой:
– Нет. Ее талант распространялся только на других. По отношению к себе любимой он не действовал.
Александр Борисович достал из кармана пачку «Кента», вставил в рот сигарету и осведомился:
– Ну а вы?
– Что – я?
– Вы можете предсказывать будущее?
– Немного. Но в основном я читаю прошлое.
– Может, прочтете мое?
– Запросто! Дайте ладонь. Да нет, не эту, другую!
Марина уставилась в ладонь Александр Борисовича, нахмурила брови и заговорила голосом восточной прорицательницы.
– Как я и говорила, у вас позади много бед. Вот здесь линия жизни слегка обрывается. Вы должны были умереть, но не умерли. Вас спасло какое-то чудо.
– Гм... – проговорил Турецкий, вспомнив взрыв, который едва не лишил его жизни.
