размышлял. Он так и не успел до конца понять, как оказался в этом номере – с Мариной. Все это было похоже на наваждение.
«Схожу с ума на старости лет, – думал Турецкий, усмехаясь. – Раньше я не позволял себе спать с фигурантами дела. Скоро стану таким лояльным, что меня будут приглашать в подельники самые отвратительные головорезы Москвы».
– Ты не жалеешь? – спросила вдруг Марина.
– Что?
– Я спрашиваю: ты не жалеешь?
– О чем?
– О том, что ты здесь, со мной. О том, что мы занимались любовью.
– А почему я должен об этом жалеть? – спросил Турецкий.
– Не знаю. Но у тебя такое лицо... Будто ты ищешь себе оправдание.
– Глупости, – сказал Турецкий. – Никакие оправдания мне не нужны. И потом, откуда ты знаешь, какое у меня лицо? Здесь ведь темно.
– Я вижу. Я чувствую.
– Глупости, – повторил Александр Борисович, нагнулся и поцеловал девушку в губы. От нее пахло табаком, и Турецкому это почему-то не понравилось.
Марина помолчала немного, потом снова заговорила, голос ее звучал приглушенно и хрипло:
– Значит, все это было не зря?
– Нет, не зря, – сказал Турецкий.
Марина бросила окурок в пепельницу, перевернулась на живот, подперла подбородок ладонями и улыбнулась.
– Знаешь, а я верю в судьбу. Мы не зря столкнулись в дверях.
– Конечно, не зря, – подтвердил Турецкий, хотя сам очень сильно в этом сомневался.
– Нет, правда. Это ведь была чистая случайность! Представь себе: два человека абсолютно случайно сталкиваются в одной точке планеты! Встретиться у них – один шанс на миллион, нет – на миллиард! Даже на несколько миллиардов! Как подумаешь – голова начинает кружиться!
– Да, все это странно, – подтвердил Александр Борисович, чувствуя что-то вроде неловкости за свою ложь. – Кстати, ты так и не сказала, откуда ты?
– С улицы, – смеясь, ответила Марина. – Откуда же еще?
– Нет, откуда ты приехала?
– Саш, давай не будем об этом говорить, ладно?
– Почему?
– Ну, я ведь не лезу в твою жизнь и не заставляю тебя копаться в прошлом. Хотя у тебя там тоже много тайн и «скелетов».
Александр Борисович покосился на Марину.
– С чего ты решила?
– Я ведь видела твою ладонь, забыл?
– Ах да. Ты ведь внучка дельфийского оракула.
Марина засмеялась.
– О, да! И ты должен бояться меня! У-у-у! Я самое страшное в мире привидение с мотором!
Марина вскочила с постели и вздернула над собой одеяло, изображая привидение. Луна осветила ее нагое тело – тонкую талию, высокую грудь с темными пятнышками сосков. И снова Турецкий подумал о том, как сильно девушка напоминает ему ведьму. Не хватало только метлы, чтобы Марина оседлала ее и унеслась в окно.
– А сейчас я тебя съем! – насмешливо прорычала Марина и бросилась Турецкому на грудь, накрыв себя и его покрывалом.
Когда Турецкий снова закурил, луна уже ушла далеко в сторону, и в небе светили только звезды. Марина лежала на спине, отбросив покрывало и тяжело дыша.
– Здорово, – хрипло проговорила она.
– Что?
– Да все это. Эта ночь, это темное небо в окне, твой запах, дым твоей сигареты. Жаль, что это больше никогда не повторится.
– Если хочешь, можем и повторить, – сказал Турецкий.
– Когда?
– Когда захочешь. Хоть завтра, хоть послезавтра.
– Но ведь ты... женат, – тихо сказала Марина, не поворачивая головы.
– Ты видела это на моей ладони? – слегка напрягся Александр Борисович.
Марина засмеялась и покачала головой:
– Какие же вы, мужики, глупые! Я видела это на твоем пальце! Обручальное кольцо – ты ведь так и не снял его.
Турецкий глянул на палец. Золотое кольцо тускло мерцало в полумраке комнаты. «Вот черт», – только и подумал он.
– Значит, ты с самого начала это знала, – сказал Александр Борисович с досадой. – А я все думал, почему ты не спрашиваешь – женат или нет.
– А мне без разницы, – просто и даже как-то небрежно проговорила Марина. – Я ведь спала не с твоим кольцом, а с тобой.
– Так мы встретимся завтра? – спросил Александр Борисович.
Она покачала головой:
– Нет. Если только опять не столкнемся где-нибудь случайно.
– Слишком мало шансов, – усмехнулся Турецкий.
– Мы должны быть уверены, что наша встреча не простая случайность. Если нас свела судьба, то она не позволит нам долго быть врозь. Она обязательно что-нибудь придумает, чтобы снова свести нас.
– Я бы на твоем месте не доверялся так сильно судьбе, – заметил Александр Борисович, поглядывая на распростертую на покрывале нагую нимфу. При мысли о том, что они могут больше никогда не увидеться, в душе Турецкого вдруг зашевелилась тоска – черная, беспросветная, застарелая. Александр Борисович вдруг со всей очевидностью осознал, что влюбился в Марину. Осознал, что не хочет с ней расставаться. Что если она исчезнет из его жизни, он снова почувствует себя одиноким, ненужным, старым. Бессмысленность жизни снова навалится ему на грудь каменной плитой и вдавит его в землю – туда, на самое дно, где его давно заждались «скелеты», о которых говорила Марина.
Турецкому стало страшно.
– Что с тобой? – спросила девушка. – Ты дрожишь или мне показалось?
– Тебе показалось, – угрюмо ответил Александр Борисович.
– С тобой, правда, все в порядке? – встревоженно проговорила Марина.
– Да говорю же – все нормально, – раздраженно сказал Турецкий.
Собственная слабость неприятно удивила его. Он-то думал, что его не так просто превратить в «кашу», что он еще ого-го, а на самом деле...
– На самом деле тебе плохо, – сказала Марина. – Ты злишься на самого себя.
Марина перевернулась на живот и поцеловала его в предплечье.
– Ты не должен ругать себя. И меня тоже. Просто ты соскучился по женской ласке, это бывает. Тем более...
– Тем более в моем возрасте? – усмехнулся Турецкий.
– Тем более в твоем возрасте, – спокойно подтвердила Марина.
Турецкого удивило, насколько безобидно прозвучала эта фраза в ее устах. Вообще, все, что говорила или делала Марина, удивляло и поражало бывшего «важняка». Она была словно инопланетянка. Она удивительно точно угадывала все нюансы его настроения. И всегда действовала «на опережения», не давая ему впасть в столь привычную за последние месяцы депрессию.
«Как на приеме у психотерапевта», – подумал Турецкий. Хотя те несколько раз, что он бывал у настоящего психотерапевта, не принесли ему ничего, кроме разочарования и злости. Дипломированные
