«человековеды» выковыривали из души дерьмо, а потом препарировали саму душу; препарировали, как труп, разлагая ее на составные части и пытаясь снова составить из этих частей живое, чувствующее, страдающее. Пустой номер!
– Ты о чем? – снова окликнула Турецкого Марина. – Какой номер?
– Просто мысли вслух, – сказал Александр Борисович, испытывая досаду из-за того, что вновь распустил язык.
«А может, и не распускал? – подумал он. – Может, она просто читает мои мысли?»
– Я скоро уйду, – заявила вдруг Марина.
– Скоро? – удивленно переспросил Александр Борисович. – Но на часах пять часов утра.
– Ничего. Я люблю уходить от мужчин рано утром. Мне нравятся утренние сумерки, нравятся пустынные улицы и легкий озноб. Меня все это бодрит. Я чувствую себя такой живой.
Турецкий припомнил, как часто ему приходилось подыматься ни свет ни заря и ехать по делам, и передернул плечами.
– Ты очень странная девушка, – заметил он.
Марина улыбнулась и сказала:
– Я знаю. Пойду, сполоснусь в душе. А ты не засыпай, обязательно меня дождись!
Она легко, как гимнастка, вскочила с кровати, набросила на плечи рубашку Турецкого и направилась в душ. Александр Борисович дождался, пока в душе польется вода, взял телефон и набрал номер Плетнева. После пятого звонка Плетнев взял трубку.
– Слушаю, – сонно проговорил он.
– Алло, Антон, есть срочное дело.
– Александр Борисыч? Что случилось?
– Нужно кое за кем проследить.
– Прямо сейчас?
– Да. Записывай адрес... – Александр Борисович продиктовал адрес. – Записал?
– Угу. А за кем следить-то?
Турецкий сообщил за кем. Плетнев несколько секунд молчал, потом сказал:
– Похоже на бред. Но раз вы просите...
– Выезжай сейчас же. Мне не звони. Если что – позвоню сам. Все, пока. – Турецкий отключил связь.
Шум воды прекратился. Вскоре Марина вернулась.
– Соскучился? – весело спросила она.
– Очень, – ответил Турецкий. И не соврал. К собственному удивлению, он и впрямь успел по ней соскучиться.
Марина сняла полотенце и бросила его на кресло. Подняла руки и откинула с лица влажные волосы. Александр Борисович смотрел на нее, не отрываясь.
– Что, хороша? – весело спросила Марина.
– Очень, – выдохнул Турецкий.
– В принципе я собиралась идти, – задумчиво проговорила девушка. – Но если ты хочешь...
– Очень, – повторил Турецкий и улыбнулся.
– Что ж... – Голос Марины стал глубоким и волнующим. – Тогда я еще немного задержусь...
20
Антон Плетнев подъехал к гостинице двадцать минут спустя. Он был хмур и недоволен. Поспать удалось не больше получаса. Время от времени Плетнев зевал и тер пальцами красные, воспаленные веки.
По телефону Турецкий сказал, что из гостиницы должна выйти девушка, похожая на Марину Соловьеву. На ней будет красный костюм. Волосы – мелированные. В руке красная лаковая сумочка. Антон пытался выяснить у Турецкого, откуда тот знает такие подробности, однако ответа не получил. Турецкий темнил, и Плетневу это не нравилось.
Заглушив машину неподалеку от входа в гостиницу, Антон собрался ждать.
– Сдается мне, что зря я сюда притащился, – тихо проворчал он, откручивая крышку термоса с холодным кофе.
Кофе взбодрил, но не сильно. Спать хотелось просто дьявольски. Если бы Плетнев хоть немного верил во все эти бредни с «девушкой, похожей на Марину Соловьеву», он бы не был так хмур и зол. И уж, конечно, не чувствовал бы себя таким идиотом.
В течение следующего часа Плетнев успел помянуть недобрым словом и Турецкого, и всех его предков до пятнадцатого колена включительно. Лежит, небось, сейчас дома в постели и потешается над своим молодым, доверчивым коллегой. Хотя какой там лежит – спит, как сурок! В теплой, мягкой постели, накатив грамм сто коньячку... Уют и покой. А тут торчи до утра, жди у моря погоды.
Антон зевнул, да так, что скрипнули скулы.
– Так, жду еще полчаса, и если ничего не произойдет, еду домой, – решил он, хмуря брови.
Однако ждать полчаса ему не пришлось. Минут через десять двери гостиницы открылись, и на тихую, сонную улицу вышла женщина. Плетнев ахнул, увидев ее. Это была вылитая Марина Соловьева.
– А старик не ошибся, – пробормотал, усмехнувшись, Плетнев. – Как он ее нашел – не знаю. Но уж я ее теперь не упущу.
Он завел машину. Девушка оглянулась и, завидев приближающуюся машину Плетнева, подняла руку.
– Повезло, – тихо проговорил Плетнев.
Он притормозил возле девушки.
– Улица Удальцова, – сказала она в окошко.
– Это недалеко от проспекта Вернадского? – деловито уточнил Плетнев.
Женщина улыбнулась.
– Да. Совсем рядом с метро. Довезете?
– Садитесь.
– А сколько?
– Триста рублей.
– Идет, – кивнула девушка, открыла дверцу и забралась в салон.
Плетнев тронул машину.
– Откуда в такой ранний час? – поинтересовался он.
– Из гостей, – ответила девушка.
Плетнев покосился на нее. «Вылитая Марина Соловьева, – решил он. – Только эта попроще на вид».
– Вы всегда так поздно возвращаетесь из гостей?
Женщина прищурила глаза.
– Так рано, вы хотели сказать?
Плетнев улыбнулся.
– Ну, пусть так.
– Да, всегда. Я люблю возвращаться домой под утро.
– Веселая, должно быть, у вас была ночь, – заметил Плетнев.
Женщина поморщилась:
– Давайте без пошлых намеков.
– Я и не думал пошлить. Я сам часто возвращаюсь домой под утро.
Женщина вставила в губы сигарету и прикурила от позолоченной зажигалки. Выдохнула дым в открытое окно и спросила без всякого интереса:
– Тоже любите ходить по гостям?
Плетнев покачал головой:
– Нет. Просто по субботам мы с друзьями играем в преферанс. Начинаем вечером, а заканчиваем уже под утро.
– Вот как? – Девушка затянулась сигаретой. – Значит, любите расписывать «пульку». Часто
