выигрываете?
– Да нет. Слишком рисково играю.
– Мизер, распасы?
– Случается, – кивнул Плетнев, слегка удивленно поглядывая на свою пассажирку. – Мизерую почем зря и ухожу с пустыми карманами.
Женщина усмехнулась.
– Сразу видно холостяка. Женитесь – охота рисковать пропадет. Будете над каждой копейкой дрожать. А перед тем, как объявить мизер, три раза задумаетесь.
– Вы слишком мрачно смотрите на брак, – заметил Плетнев.
– Правда? – Она пожала плечами. – Значит, у нас с вами разный опыт.
Обручального кольца на пальцы у женщины не было, и Плетнев осторожно поинтересовался:
– А вы, значит, не спешите выйти замуж?
– Я там уже была, – усмехнулась в ответ пассажирка. – Правда, всего полгода. Но мне хватило и этого.
– И как?
Женщина брезгливо дернула уголком губ:
– Да ничего хорошего.
– Обычно девушки так не рассуждают, – сказал Плетнев. – Может быть, вам просто не повезло? Мужчины-то ведь разные. Не понравилось с одним, понравится с другим.
– Вот это вряд ли, – тихо сказала женщина, и в голосе ее было столько презрения и ненависти, что Плетнев удивился.
«Такая молодая, и такая злая, – подумал он. – Видать, ей и впрямь, пришлось хлебнуть горя с ее бывшим».
– Ладно, дело ваше, – небрежно сказал он. – У меня-то на этот счет другое мнение.
Женщина промолчала. Она курила, рассеянно глядя на дорогу. Плетнев невольно залюбовался ее точеным профилем.
«Кто же ты такая, красавица? – подумал он. – И почему одета, как проститутка? Или нынче у богатых так модно?» Плетнев вспомнил, что где-то читал о странном развлечении богатых. Плюнув на наскучившие Багамы, Канары и Куршавели, мужики-олигархи переодевались бомжами и спускались в метро – просить милостыню. Кто больше насобирал – тот и победитель в игре. Что касается жен толстосумов, так те наряжались в проституток и выходили на трассу – под ненавязчивым присмотром телохранителей, конечно. За какую клиент назначит большую цену – та и победила.
«Может, и здесь то же самое? – подумал Плетнев, незаметно разглядывая женщину. – Да нет, не похоже. Во-первых, жены толстосумов не едут с клиентом в гостиницу. Игра заканчивается на этапе торговли. Во-вторых...»
– Вы на мне дырку протрете, уважаемый, – сказала вдруг женщина.
– Что?
– Я говорю – хватит меня разглядывать. Я не витрина охотничьего магазина и не шедевр Врубеля.
– Да я и не думал, – пожал плечами Плетнев.
– Значит, мне показалось.
– Наверно.
С минуту они ехали молча. Потом девушка спросила:
– А вы сами почему так рано на улице? Едите на работу? Или «бомбите»?
– Ни то и ни другое, – ответил Плетнев. – Просто возвращаюсь с работы. Я охранник.
Женщина окинула его любопытным взглядом.
– Похож, – улыбнулась она. – Сильные плечи, мускулистая шея, набитые кулаки. Занимаетесь боксом?
– Что-то вроде этого, – кивнул Плетнев, поражаясь наблюдательности пассажирки. «Этак она меня всего раскусит», – подумал он.
– Но вы ведь не простой охранник? – снова заговорила она. – Для простого охранника у вас слишком умное лицо. А этот шрамик у вас на шее – он от пули?
Плетнев чуть не вписался в фонарный столб. Шрам был действительно от пули. Прошла по касательной, чуть оцарапав шею. Заметить оставшийся след было трудно. Да никто никогда и не замечал. А эта заметила.
«Да что ж это такое? – в изумлении подумал Плетнев. – Она что, гадалка?»
– Ладно, не хотите – не говорите, – пожала плечами женщина, вынула из губ окурок и вышвырнула его в окно.
Плетнев снова покосился на девушку и решил, что нужно попытаться выпытать у нее как можно больше.
– Вы ведь не москвичка? – сказал он.
– Почему вы так решили?
– У вас говор не московский.
– Правда? Забавно. Я родилась в Москве и провела здесь всю жизнь. Почти безвылазно.
«Врет», – понял Плетнев.
– Ну, может быть, – пожал он плечами.
– А какой, по-вашему, у меня говор? – неожиданно заинтересовалась незнакомка.
– Ну... Даже не знаю. Похоже говорят в Сибири... Где-нибудь в Новосибирске или Барнауле.
– А вы там были?
– Приходилось.
– И как они говорят? Растягивают гласные? Картавят, пришепетывают?
Плетнев понял, что попал впросак и замялся.
– А почему вам так интересно? – спросил он, пытаясь уйти от неприятной темы.
– Диалекты – моя профессия, – ответила женщина.
– В каком смысле? – не понял Плетнев.
– В прямом. Я лингвист.
«Вот так, приехали», – изумился Плетнев.
– Значит, лингвист? А я думал, вы специализируетесь на преферансе. И что, интересно быть лингвистом?
– Очень. Моя специализация – флексии. Хотя диплом я писала по феноменологической редукции. Это, конечно, философская тема, но я сумела обыграть ее по-своему.
Плетнев долго молчал. Он уже понял, что женщина морочит ему голову, но его удивляло, насколько ловко и непринужденно она это делает. Как будто ее специально этому учили.
– Скоро приедем, – сказала женщина. – Через пару минут увидим мой дом.
– Да, подъезжаем, – подтвердил Плетнев. – Знаете, мы проболтали обо всем на свете, но так и не познакомились.
– А это необходимо? – спросила девушка.
– Почему бы и нет? – пожал плечами Плетнев. – Лично меня зовут Антон. А вас?
– Матильда, – абсолютно серьезно ответила женщина. – Сокращенно – Мотя.
– Красивое имя, – хмыкнув, произнес Плетнев.
– Вам ведь так не кажется. Тем не менее, меня правда зовут Матильда. Как любовницу императора Николая – Матильду Кшесинскую. Хочется вам этого или нет. Вон мой дом! Видите, пятиэтажка?
– Вижу.
Плетнев притормозил и свернул во двор.
– Третий подъезд, – распорядилась женщина.
Плетнев послушно остановил машину возле третьего подъезда.
– Ну вот мы и приехали, – улыбнулась женщина. Она вынула из сумочки деньги и протянула Плетневу. – Вот, держите.
Плетнев посмотрел на деньги, нахмурился и покачал головой:
– Нет, не надо.
