специалисты очень высокой квалификации. Мне много приходится общаться с иностранными чиновниками, и с министрами в том числе. Должен ответственно вам заявить: наши министры более профессиональны.
– Неужели? – удивилась журналистка.
Ее коллеги тоже в большинстве своем обменялись скептическими улыбками.
– Так и есть. А вот давайте поинтересуемся, что думает Александр Борисович Турецкий, между прочим, сотрудник генеральной прокуратуры с многолетним стажем – в отличие от меня, кстати, – демократично улыбнулся генеральный, действительно, с точки зрения кадровых работников, появившийся непонятно откуда – из транспортной прокуратуры Санкт-Петербурга.
– Мы знакомы с господином Турецким, – кокетливо улыбнулась журналистка.
– Вот как? – удивился генеральный.
– Да уж, – сказал помощник генерального прокурора.
Это знаменательное событие случилось на том самом полугодичной давности фуршете, где он выпивал со Штопором. Журналистка, приняв лишнего, едва ее познакомили с Турецким, сообщила, что он – сатрап, душитель свободы слова, и она это ему так с рук не спустит. Слово у дамочки с делом не расходилось. Она немедленно плеснула в сторону Турецкого шампанским из бокала, но попала в руководителя федерального агентства спорта и туризма, знаменитого в прошлом велогонщика. Тот уже отвык от того, чтобы его обливали шампанским, и распорядился выкинуть хулиганку. Турецкий за нее вступился, собственноручно отвез домой, по дороге она слегка протрезвела и не упустила случай познакомиться с «сатрапом» и «душителем» поближе. Неформальным общением обе стороны остались довольны. С тех пор они встречались еще несколько раз, испытывая явную взаимную симпатию, которой было достаточно для секса и явно мало для накала страстей и выяснения отношений.
– Хотите знать мнение рядовых сотрудников ведомства? – усмехнулся Турецкий. – Пожалуйста. Я согласен с тем, что наши шефы – люди высочайшей квалификации. Взять вот, например, Константина Дмитриевича Меркулова. Он работает в генеральной прокуратуре Российской Федерации с момента ее образования, и его компетентность нелепо подвергать сомнению. Кроме того...
– Но Меркулов не министр, Александр Борисович, – возразила Лада Ивкина. – Если, допустим, считать генерального прокурора министром, а это, согласитесь, как минимум равноценно по статусу, то Меркулов – всего лишь один из замов. – Она послала Турецкому свою самую роскошную улыбку.
Но Турецкого больше интересовало то, как отреагирует генеральный, Лада свою роль уже сыграла. А генеральный помрачнел, он явно жалел, что допустил такой ляп – дал слово непредсказуемому Турецкому, даже более того – не слово дал, а возможность развернуться перед такой аудиторией.
– Это так, – согласился Турецкий. – Есть замы по федеральным округам, но это не те заместители, которые в отсутствие шефа могут выполнять его работу. Они и в Москве-то нечасто бывают. Меркулов же – единственный настоящий заместитель, зам по следствию, заметьте, зам совершенно бессменный уже много лет. Бывали времена, когда главные прокуроры страны менялись как перчатки, а Константин Дмитриевич оставался на месте и фактически руководил работой ведомства. – Последняя фраза прозвучала очень многозначительно.
Генеральный уже ерзал и не мог дождаться, когда речь пойдет о чем-то другом. Турецкий изо всех сил мигал Ладе, и она, слава богу, догадалась, повернулась снова к генеральному:
– Отрадно видеть такое единомыслие среди сотрудников силового ведомства.
– Да, – прохрипел генеральный, – но я хотел сказать, что... впрочем... то есть... не важно...
– По поводу Меркулова? – Теперь голливудская улыбка была послана непосредственно прокурору. Деваться ему было некуда. – Как, кстати, его здоровье? У нас есть информация, что ваш заместитель находится в больнице.
– Нет! То есть... В смысле да... Мы внимательно следим за этим... Вот Александр Борисович обладает свежей информацией. Пожалуйста, Александр Борисович!
Турецкий даже встал, чтобы все почувствовали важность момента, и подробно проинформировал присутствующих, а с ними и всю страну о состоянии здоровья Меркулова. О том, что была сделана внеплановая (он заострил на этом внимание) полостная операция. И что сейчас Константин Дмитриевич, слава богу, уже вне опасности. Слово «аппендицит» произнесено не было, чтобы не занижать героический пафос ситуации.
– Вопросы, пожалуйста? – предложил ведущий.
Турецкий сел.
– А в какой больнице сейчас находится заместитель генерального прокурора?
– Будем считать этот вопрос шуткой, – предложил Турецкий. – Сами понимаете, что вам на него никто не ответит.
Ведущий повернулся к генеральному, кажется ожидая, что сейчас-то наконец и будет произнесено то, ради чего все затеяли. Во всяком случае, такое у него было выражение на лице – ждущее. Вполне вероятно, что Турецкому он соврал, когда сказал, что не в курсе дела.
Генеральный между тем расправил плечи.
«Ну, мерзавец, – подумал Турецкий, – если ты и после этого умудришься отправить Костю в отставку, то ты, ко всему прочему, еще и дурак».
– Я хотел сказать, – сухо сообщил генеральный, – мы рады, что Константин Дмитриевич поправляется, но его должность и функции слишком важны в нашем ведомстве, я бы сказал, они определяющи. И их кто-то должен исполнять. Поэтому, пока Меркулов нездоров, его обязанности временно исполняет Александр Борисович Турецкий.
– Что?! – вырвалось у Турецкого.
Фотокамеры снова защелкали.
– Что?! – завопила Ирина Генриховна Турецкая, прожигая утюгом рубашку мужа.
– Как?! – закричала дочь Ниночка, выбегая из соседней комнаты.
– Не может быть! – заорал Грязнов, чинно смотревший телевизор в кабинете замминистра внутренних дел – своего недруга с незапамятных времен.
Брови замминистра, приготовившегося учинить Грязнову разнос по какому-то надуманному поводу, тоже поползли вверх.
– Ну и ну, – крякнул Гордеев, слушавший пресс-конференцию по радиоприемнику в машине.
В студии все оживились и с интересом посматривали на Турецкого. Выходило, что он был героем дня.
– Это и есть то событие, ради которого я попросил о пресс-конференции. – Генеральный окончательно овладел собой и снова лукаво улыбался. – Я хочу, чтобы общество знало: отныне структура и действия генеральной прокуратуры будут максимально прозрачны. Хватит с нас этих тайн мадридского двора, этих непонятных кадровых перестановок, этих загадочных увольнений и непостижимых карьерных взлетов!
Турецкий понял, что это экспромт. То есть экспромт в отношении него лично – А. Б. Турецкого, а все правильные слова, конечно, подготовлены и тщательно отшлифованы и подогнаны одно к другому.
Журналисты благожелательно похлопали. Впрочем, на лицах у кое-кого все же проступала гримаса разочарования: было уже очевидно, что скандала в прямом эфире не случится.
– Что касается нашего отличия от Запада, – продолжал генеральный, – тут не все однозначно, что бы там ни считали в Брюсселе. В странах западной демократии правительство обычно формирует партия, пришедшая к власти, и их министры – скорее политические назначенцы, нежели профессионалы. Настоящие профессионалы очень высокого класса у них начинаются где-то с уровня статс-секретарей министерств, которые всегда востребованы – при любой партии и при любой власти. Вот почему я считаю, что наши министры лучше.
Генеральный сделал паузу, якобы чтобы глотнуть воды, но продолжать не торопился, и журналистам снова пришлось похлопать.
«Перед Кремлем висты набирает, – сообразил Турецкий. – Ну и жук! Действительно, нашим министрам палец в рот не клади».
– Но в принципе, я думаю, надо стремиться к тому, чтобы формировать правительство на основе парламентского большинства, – продолжил генеральный. – В этом случае, как вы понимаете, члены кабинета несут солидарную политическую ответственность. Наши же министры сейчас выступают в качестве
