сообществ. По другим неподтвержденным данным на счету людей из его боевой группы только за последние полтора года девять заказных убийств, в том числе – троих сотрудников правоохранительных органов».
Все координаты – адрес офиса, квартиры, загородного дома и номера телефонов, включая два мобильных, – прилагались.
Вот это работка! Гордеев даже языком поцокал от чувства глубокого морального удовлетворения.
Но и это было еще не все. Далее шла приписка лично от Грязнова:
«Юра, конфиденциальная информация! Сейчас в нашем ведомстве разрабатывается версия, согласно которой Щукин организовал в Химках крупнейший в Подмосковье подпольный тотализатор».
Гордеев прочитал это, похлопал глазами и расхохотался.
Ну и дела, в самом деле! Ткнул пальцем в небо, а угодил в яблочко. Если только не в капкан. Ведь он сам, Юрий Петрович Гордеев, столично-провинциальный адвокат, когда принял Щукина за Терехина, сказал ему: «Хочу сделать ставку, мне сказали, что вы держите подпольный тотализатор».
Вышло по-настоящему забавно. Хотя и страшно.
7
Феофанова приехала немедленно, как только услышала, кто ее ищет.
Юрий Петрович был немного смущен. Он совсем не предполагал, что придется снова общаться с женой «сумасшедшего болельщика» и, более того, просить ее о помощи. Кроме того, он обнаружил, что не знает, как зовут Феофанову. Феофанова себе и Феофанова. Медсестра. Оказалось, необычно – Виолетта Ивановна. Впрочем, Ивановну она сразу с негодованием отбросила и потребовала звать ее по имени.
Гордеев объяснил свою проблему и выразил робкую надежду, что, быть может, ее мужу удастся ему помочь?
– Куда он денется, – уверенно сказала Виолетта.
– Кстати, – спохватился адвокат, – как ваши семейные проблемы?
– Как не бывало! – похвасталась она. – Я вам так благодарна, так благодарна! Всем подругам на работе рассказала, какой вы потрясающий адво... Ой! – Она невольно прикрыла рот. – Вы же просили никому не говорить, да?
Гордеев махнул рукой: не важно, мол.
Через несколько минут Виолетта переговорила с мужем. В охотничьем хозяйстве телефона не было, но у мужа был мобильный. Он сказал, что скоро приедет домой, потому что «важный крендель», которого он обслуживает, уже наохотился.
– А крендель правда важный? – сурово спросила Виолетта.
– Важнее не бывает, – заверил супруг.
– Ну вот, – сказала Виолетта Гордееву, – наверно, мэр. Он еще там. Поехали? Я вам покажу дорогу в охотничье хозяйство – без меня не найдете.
Гордеев встал.
Виолетта вдруг смутилась:
– Юрий Петрович, можно спросить?
– Что случилось?
– Как вам моя дыня?
– А... Восхитительна.
Честно говоря, дыня по-прежнему лежала в холодильнике.
8
Терехина звали Максим Николаевич, и ему было сорок девять лет. Еще он был вдовцом (уже лет пять или шесть), и еще в прошлом году у него убили сына. Еще его переизбрали на второй срок, и особого возмущения он у горожан не вызывал. Вот и все, что знал Гордеев о человеке в камуфляжной форме, высоких рейнджерских ботинках и с винчестером на коленях. Мэр сидел во дворе рядом с охотничьим домиком – на деревянной скамье перед деревянным столом, на котором стояли тарелка с дымящимися пельменями, к которым он не притрагивался. В охотничьем домике выясняла отношения чета Феофановых.
– Вас пришлось долго искать, Максим Николаевич, – посетовал Гордеев.
– Я только недавно вернулся с охоты, – объяснил Терехин. – Я слышал о вас. Мне передавали, что вы ищете встречи, но я был занят.
– Понятно.
Терехин был, как и Щукин, лысоват и невзрачен, но в остальном между ними сходства было немного. У Щукина остатки волос были черными, у Терехина – русыми, у Щукина взгляд был острый, а подбородок твердый, у Терехина – взгляд рассеянный, а подбородка целых два.
– Ну и как? Удачно? – спросил Гордеев.
– Отличная была охота! Я видел двух оленей, но не сразу стал стрелять. Одного, старого оленя, я преследовал, казалось, целую вечность – с утра до вечера, с вечера до полудня – я и не думал о времени, пока собаки не изнемогли, а потом вернулся в лагерь, честное слово, туманно помня, кто я такой. Я был рад, что олень ушел, по нему трижды стреляли, но он все-таки ушел... Вы понимаете меня? – Он внимательно посмотрел на Гордеева.
– Я... я вообще-то не охотник, – осторожно сказал Гордеев. – Может быть, поэтому я вас как раз и понимаю. Но разве... разве в здешних краях водятся олени?
– Вы меня подловили, – засмеялся Терехин. Он положил ружье на лавку стволом в сторону Гордеева. – Чушь несу. И делаю это специально. Как вам такой мэр?
– Странный вообще-то, – высказался Гордеев, посмотрел на винчестер и пересел. – Но я за вас не голосовал.
– Почему?
– Потому я в Москве живу – там и прописан.
– Ясно. Значит, говорите, странный мэр? Это точно, – горько сказал Терехин. – Слышали такое выражение: когда дела идут хуже некуда, в самом ближайшем будущем они пойдут еще хуже.
– Разве у вас что-то разладилось на работе? – участливо спросил Гордеев.
– Я говорю о вашем следствии.
– Вы меня с кем-то путаете. Я не следователь, я адвокат.
– Да бросьте, вы все одним миром мазаны. Знаю я вас... Был у меня один адвокат... Он так, помню, говорил: если факты не подтверждают нашу гипотезу, надо... от них надо избавиться. Вы тоже так работаете?
Гордеев молча пожал плечами: каждому, мол, свое: кесарю – кесарево, слесарю – слесарево.
– Вообще-то олени к нам иногда все же забредают. Но это между нами, эксклюзивная охотничья информация.
– Понятно. Мне нужно с вами поговорить. Сможете уделить время?
– Конечно да, какие могут быть сомнения, – удивился Терехин. – Давайте знаете что сделаем... Давайте поедем поужинаем. Здесь у нас есть хорошее местечко. Хозяин – мой должник, накормит бесплатно.
Гордеев подумал: надо же, не стесняется говорить.
– А чем вас здесь не устраивает? – Гордеев кивнул на тарелку. – Вы гурман?
– Не в этом дело, – признался Терехин. – Осточертела уже эта природа – во как!
Адвокат пожал плечами. Поужинаем так поужинаем.
Они сели в гордеевскую машину...
На рекламном щите при въезде в город был изображен футбольный судья с выпученными глазами и со свистком, и еще там была надпись: «Играй по своим правилам». «Хорошенькое дело, – подумал Гордеев, – что-то я раньше этого не замечал, веселые у нас тут порядочки! Играй, значит, по своим правилам. Например, мячик руками хватай, вратаря в ворота вместе с ним заталкивай. Странный щит...»
Через четверть часа на перекрестке, где большинство транспорта сворачивало к знаменитому магазину «Икеа», им пришлось долго стоять.
– В среднем за свою жизнь человек проводит у светофоров двенадцать дней, – сказал Гордеев, чтобы сказать хоть что-нибудь. – А тот, кто постоянно за рулем, – в несколько раз больше.
– Откуда вы знаете такие страшные вещи?! – ужаснулся Терехин.
– По радио сегодня слышал.
