подход цивилизованный и даже изощренный. Кроме того, предполагалось, что потребитель рекламы проедет мимо щита дважды и прочитает оба текста – иначе суть рекламного предложения до него не дойдет. Впрочем, ничего удивительного: покупать недвижимость в Подмосковье ныне – хороший тон и выгодное вложение капитала, так что тут и для изощренной рекламной кампании могло найтись место.
Значит, играй по своим правилам, да?
10
День убийства Олега Терехина и Антона Севидова был рабочим днем у Великанова, и Гордеев еще раз переговорил с людьми, с которыми доктор ездил спасать людей, – только теперь уже конкретно в тот самый злополучный день. Никакой новой информации это не дало, что и немудрено – все случилось поздно вечером между десятью и одиннадцатью часами. Правда, водитель Прохорыч сообщил, что ему и сказать-то особо нечего, потому что он в тот день сломал руку прямо утром, на первом же выезде, и дальше с Великановым не общался, потому что ему сделали снимок, наложили гипс и отвезли домой. О том, что случилось с Сергеем, он узнал только на следующий день, когда позвонил кто-то с работы. Коля, кажется, позвонил – другой водила, с которым часто ездил Великанов.
– Как же вы сломали руку? – спросил Гордеев.
– Ну как водилы себе что-то ломают? Известное дело – либо домкрат откажет, и машина на тебя шмякнется, либо чайник какой-то в лоб въедет.
– А у вас что было?
– У меня – чайник.
– Вы попали в ДТП?
– Ну да!
Гордеев, конечно, заинтересовался, как это было, но Прохорыч мало что помнил – все-таки столько времени прошло – вроде бы они забирали какого-то мужика с аппендицитом, ну и... Еще он вспомнил, что на вызов ездили с Великановым вдвоем, потому что фельдшер заболел еще накануне.
Гордеев выяснил, что за вызов был, на котором Прохорыч сломал руку, – забирали некоего Степанюка, тридцати трех лет от роду, с острой болью в животе. Выжил ли он? Гордеев уже так привык к темным пятнам во всей этой истории, что готов был к худшему. Но нет, со Степанюком все обошлось.
Гордеев позвонил по телефону, с которого поступил вызов, и сам Степанюк взял трубку. Встречаться с адвокатом он категорически отказался. По нескольким фразам Гордеев понял, что это типичный «браток». Степанюк сказал, что дел у него по горло – он едет сейчас на работу. А где же он работает? Как это – где? В фонде «Ольвия», конечно.
Делать было нечего, пришлось воспользоваться знакомством со Щукиным, благо искать его телефоны не пришлось – Слава Грязнов обо всем позаботился.
– А, боксер? Помню, как же тебя забыть, – сразу засмеялся Щукин. – Что, передумал? Работа понадобилась?
– Не в том дело. Есть такой парень по фамилии Степанюк. Мне надо с ним поговорить.
– А я тут при чем?
– Он у вас работает. Вы не могли бы распорядиться на этот счет?
– А мне это зачем? И откуда у тебя мой телефон, кстати?
– Добрые люди подсказали.
– Хм... Правда добрые?
– Незлые – это точно.
– Ладно. Убеди меня, почему Степанюк должен перед тобой исповедаться?
– Я представляю интересы Сергея Великанова, возможно, вы помните его дело. Он вашего Степанюка лечил когда-то.
– Дело Великанова помню. Лепила двух отморозков завалил – так им и нужно, козлам. Ладно, я скажу Степанюку, чтобы заехал к тебе. Карточка твоя у меня есть...
– Минутку, Михаил Михайлович! Вы сказали «так и нужно козлам»? Вы их знали?
– Кто же их не знал? Один мэрский сынок, другой его кореш. Всему городу житья не давали. Такую шваль не жалко.
– Не боитесь, что до мэра ваши слова дойдут? – Гордеев понимал, что угроза для Щукина смехотворная, но пытался любым способом продлить разговор, кто знает, что еще скажет уверенный в собственной неприкосновенности вор в законе.
– А то он меня не знает! Ну бывай, юрист.
11
Степанюк оказался двухметровым детиной с бритым черепом. «Такого вечером в темном переулке встретишь – сам все отдашь», – подумал Гордеев.
– Ну чего рассказывать? – скривился детина, нервно оглядываясь по сторонам, хотя в офисе Гордеева, кроме них двоих, никого не было.
– Вы знакомы с доктором Великановым?
– Ну знаком.
– Меня интересует, как вы познакомились.
– Ну познакомились, и все, – вздохнул Степанюк.
– Меня интересуют подробности.
– Что, все рассказывать? – еще тяжелее вздохнул Степанюк.
– Про то, как познакомились, – все.
– Да уже сто раз рассказывал – вся братва знает.
– Но я же не знаю. А мне нужно знать. По-моему, господин Щукин вам должен был это объяснить...
Тут Гордеев сообразил, что сказал глупость: Щукин едва ли снизойдет до уровня такого «быка», наверняка просто была дана команда по цепочке нижестоящих начальников. С другой стороны, эта глупость сыграла ему на руку: Степанюк, решивший, что для Гордеева он практически ровня Щукину, вырос в собственных глазах.
– А вам зачем? – спросил он более доброжелательно.
– Я его адвокат.
– У него вроде другой был...
– Откуда вы знаете?
Степанюк нахмурился:
– В суде видел.
– А зачем вы туда ездили?
– Как – зачем? Поддержать человека. Он мне, может, жизнь спас.
– Вот об этом я и хочу знать. Расскажите все подробно.
– Ладно, – сказал Степанюк. – Если ему это поможет, я не против. Значит, так. У меня был выходной посреди недели, и я остался дома, хотел отдохнуть хорошенько – впереди дела кое-какие намечались – сил набраться, на диване поваляться, кинцо какое-нибудь глянуть симпатичное. Может, девочку себе по телефону заказать – мало ли в жизни удовольствий? В общем, позавтракали с женой, обсудили всякие текущие семейные дела типа ремонта у тещи, и она уехала на работу. Только я залег на диван и взял в руки телевизионный пульт, как появилась дикая боль в брюхе. Да такая, что ни разогнуться, ни слова сказать! Я корчился несколько минут, потом сдался. Дополз до телефона и вызвал «скорую». Ну а что делать? У меня, конечно, есть доктора знакомые, которые конкретно могут помочь, если что. Но во-первых, они в основном по венерологической части, а во-вторых, вызванивать и выслушивать всякие умные советы, когда в животе будто кто-то штыком ковыряется? Нет уж! Вот, значит. После этого позвонил бабе на работу – у нее косметический салон, всякие прибамбасы для психованных телок, которые всю жизнь у зеркала проводят.
– Ну и? – Гордеев подумал, что не такой уж Степанюк рядовой «бык», по крайней мере, уровень жизни у него, кажется, весьма приличный.
– Ну что? Рассказал что и как. Только говорить было очень тяжело, лоб весь в испарине, в общем, выдавил из себя, что помираю и что вызвал «скорую». А! Сказал еще, что завещание переписал – в пользу младшего братана. Это у нас вроде семейного прикола. Вот... Самое странное, что «скорая» приехала очень быстро. В жизни так не бывает – только в кино. А тут вот на тебе! Дверь я на всякий случай заранее
